Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.

Сталин пытался через контакт Канделаки с Я. Шахтом поддержать заинтересованные в развитии торгово-экономического сотрудничества с СССР наиболее трезвомыслящие и влиятельные финансовые, деловые и военные круги Германии, чтобы положить также и начало нормализации межгосударственных отношений.

Едва ли Даже вконец рехнувшийся на зоологическом антисталинизме посмеет расценить подобное намерение как стремление к сговору. При всех зигзагах контакта Канделаки с Шахтом дело действительно шло к тому, что межгосударственные отношения СССР и Германии могли быть нормализованы. В конце-то концов, весь мир тогда поддерживал с Германией нормальные дипломатические и межгосударственные отношения. И почему СССР не должен был стремиться к этому же?!

29 января 1937 г. Канделаки передал Шахту официальные предложения Советского правительства приступить к широкому обсуждению всех актуальных вопросов нормализации германо-советских межгосударственных отношений. Но где тут хотя бы попытка к тайному сговору?! Обычная дипломатическая практика. А то, что это происходило в формате его контакта с Шахтом, — тоже ничего удивительного. Значение Шахта в деловом и финансовом мире Германии было огромно. Сталин это прекрасно понимал, тем более имея в виду поддержать его и стоявшие за ним силы против Гитлера. Ибо если нормализацией межгосударственных отношений СССР и Германии займется именно Шахт, то это будет означать прежде всего серьезное усиление торгово-экономического сотрудничества между двумя государствами. А политическое оформление такого сотрудничества тем более будет крепко на государственном уровне Германии, что его будут подпирать капитаны германского делового мира, мнение которых Гитлер был обязан и слушать, и слышать. В чем тут сговор, тем более тайный?! Нормальное стремление советского государства нормализовать свои отношения с крупнейшим на Западе континентальной Европы государством.

Еще раз обращаю внимание на категорическую недопустимость использования характерных для «демократии» так называемых двойных стандартов. То есть почему западным странам можно было иметь нормальные межгосударственные отношения с Германией Гитлера, а Советский Союз, видите ли, не имел на то права?! Советский Союз тем более имел на это особое право. На момент представления Канделаки официальных предложений Советского правительства оставалось чуть более года до истечения пролонгированного срока действия советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 года. Он истекал в июне 1938 г. В тексте же договора, а также в ратифицированном уже при Гитлере протоколе о пролонгации срока действия договора прямо указывалось, что он может быть продлен в очередной раз, если заинтересованные стороны за год до истечения очередного срока придут к обоюдному согласию на этот счет. Вот потому Сталин и поднимал этот вопрос заблаговременно. Доверять же Литвинову эту важнейшую дипломатическую задачу он не мог — Литвинов был евреем, а зоологический антисемитизм Гитлера хорошо был известен. К тому же Литвинов постоянно делал все, чтобы как можно сильней ухудшить и без того осложненные советско-германские отношения. Так что участие Литвинова в таких переговорах могло привести к обратному результату. Вот почему именно ставленник Сталина — грузин Канделаки — вел также и политические переговоры, но через Шахта. Так в чем же тут попытка сговора, тем более тайная?! А ее просто нет, не было и быть не могло по определению. Со стороны Сталина, естественно.