Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.

«Как бы ни развивались события на деле, чехословацкий источник свидетельствует о повторении в начале апреля (1937 г. — А. М.) сообщений о германо-советских контактах (речь идет о якобы «тайной миссии» Канделаки. — А. М.),

что побудило посла Польши в Германии Ю. Липско-го обратиться за разъяснениями к К. Нейрату, а итальянского посла в Советском Союзе Россо — к Шулленбургу. Об этом же также сообщали послы разных стран. Эти донесения совпадали с действиями Геринга, который 7 апреля встретился в Берлине с Маетны. Содержание их беседы не известно, но Маетны немедленно выехал в Прагу, где 17 апреля был принят Бенешем. Президент Чехословакии направил сразу же главу чехословацкой тайной полиции К. Новака в Берлин, где он встретился с ведущей фигурой СД Мюллером. Бенеш, получив информацию от Маетны, в период с 22 апреля по 7 мая имел четыре встречи с послом СССР. В них принял участие Крофт. На первой встрече Александровский отверг сообщение чехословацкой стороны как абсурдное. Но затем показанное досье поколебало его позиции. Видимо, э т о сыграло какую-то роль в том, что запрос М И Д у Великобритании о выдаче визы Тухачевскому для поездки на коронацию Георга VI был отменен 4 мая. В качестве причины была названа болезнь Тухачевского».

Ничего конкретно не утверждая, к тому же то ли сознательно, то ли от незнания перепутав многое, профессор ненавязчиво выстраивает не имеющие друг к другу отношения события в один ряд и тем самым исподволь принуждает любого читающего к априорному восприятию всего этого «варева» как глубинной причинно-следственной связи между событиями. Следующий же после этого абзац из профессорской писанины начинается со следующих слов: «Материал, которым СД и Бенеш снабдили Сталина…» Ничего перед этим не утверждая и не объясняя, профессор лихо утверждает, что-де «СД и Бе-неш снабдили Сталина». С чего это так?

Обратимся к британскому сборнику документов под названием «Germany and Chechoslovakia 1937–1938» (London, 1939). На стр.

40 читаем: «Прошлой весной, когда он

(речь идет о весне 1937 г.; он — это Бенеш. — А. М.) услышал об эмигрантском плане организации тайных убийств, он предложил чехословацкой полициисотрудничать с немецкой полицией (гестапо)…» Это выдержка из относящегося к весне 1938 г. донесения германского посланника в Праге Эйзенлора. На стр. 33 того же сборника находим подтверждение, что никакой внезапности в тех контактах между чехословацкой и германской полициями не было! Тот же В. Маетны, по утверждению чиновников МИДа Германии, тогда же, в 1937 г., добросовестно настаивал перед руководством Чехословакии на удовлетворении просьбы германской полиции об установлении связи между ней и чехословацкими коллегами, вследствие чего два высших чиновника чехословацкой полиции все-таки приехали в Берлин. Причем, ссылаясь на самого Маетны, германские дипломаты подчеркивали, что чехословацкий посол добивался этого в течение нескольких месяцев. Элементарная проверка — и все эти по-профессорски ненавязчивые измышления рухнули как карточный домик! Ведь причина этих контактов была в следующем.