Сталин их побери! 1937: Война за Независимость СССР

Впрочем, до этого еще было далеко, пока же в начале 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о коренном изменении преподавания в учебных заведениях общественных наук, прежде всего истории, о пересмотре доктрины Покровского, восстановлении исторических факультетов в составе университетов и т. п.

Мог ли кто-то возражать против этого?

К сожалению, подобных личностей в 1930-е годы хватало. Школа Покровского появилась не случайно, она обслуживала интересы троцкистской бюрократии, пытавшейся обосновать свое пребывание у власти многократным преувеличением недостатков предшествовавшего царского режима. В неприятии курса Сталина на реабилитацию русской истории и культуры бюрократию поддерживала и значительная часть творческой интеллигенции, ибо по своему происхождению, характеру и складу перейти от революционного космополитизма к «обслуживанию» русской культуры просто физически не могла.

Новая идеологическая доктрина Советского Союза, окончательно оформленная уже позднее, в 1939–1940 годах, базировалась на возрожденных исторических традициях русского народа. До 80% репертуаров театров составляли теперь постановки русской классики. В литературе, музыке и живописи на смену футуристическим «перформансам» пришли традиционные для русского искусства формы. На «Мосфильме» готовились к съемкам картин «Суворов», «Петр Первый», «Минин и Пожарский», «Александр Невский». Весьма возможно, что уже в 1936 году в блокноте Сталина была записана последняя фраза, которую через четыре года произнесет Николай Черкасов: «На том стоит и стоять будет Русская земля». Пройдет еще год, два, и каждый россиянин, каждый советский человек вольно или невольно станет смотреть на прошлое страны глазами Сталина, воспринимая это прошлое цельной, логичной, гордой, а главное – оптимистической историей.

Наряду с идеологией Сталину предстояло коренным образом реформировать государственное устройство СССР, главной проблемой которого, как и при царе, являлось прогрессивное нарастание бюрократического аппарата, его постоянное стремление к перерождению и превращению в олигархию. Сталин знал, что решить проблему враждебности бюрократии однократно не удастся. Отстраненная от власти сегодня, завтра она восстановит свои силы и станет опять пожирать государство. Сталин решил поставить этой угрозе заслон другого рода – создав, как ни парадоксально это прозвучит, дееспособное гражданское общество в СССР. Новое советское государство должно было стать саморегулирующейся, не зависящей от вождизма системой.

Скажут: «О каком же гражданском обществе может идти речь, если участие в любой оппозиции в глазах Сталина было смертным грехом?» Да, Сталин не верил в искренность оппозиции. Он мыслил ясно и без околичностей, без интеллигентских бросаний. Он знал, что оппозиция в России всегда хлебала из иностранного корыта. Он знал, что оппозиция на Западе – фикция, в лучшем случае отражение борьбы за влияние и деньги между различными олигархическими группировками. Исключений не было. Такой оппозиции Сталин действительно не хотел.

Роль ключевого инструмента для саморегулирования будущего советского общества предстояло сыграть новой Конституции СССР.Первая Советская Конституция, базировавшаяся на откровенно левацкой Конституции РСФСР 1918 года, не только перестала отвечать изменившимся внутренним реалиям страны, но и резко противопоставляла СССР другим государствам, усиливая и без того серьезную внешнюю угрозу, а в условиях надвигавшейся агрессии была чревата, как уже указывалось, политической изоляцией страны. Положения старой Конституции, в частности, гласили:

Со времени образования советских республик государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма.

Доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем.

Новое государство послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику.