Сталин. На вершине власти

Ночь с 15 на 16 апреля была на редкость спокойной для берлинцев: не было налетов союзной авиации и тем неожиданнее был толчок, который ощутили жители германской столицы в 5 часов утра. Толчки повторились. Потом проснувшиеся берлинцы услышали далекий гул С линии фронта сообщали, что русские открыли огонь невероятной мощи, а в одном месте возник непонятный мощный свет. Свет 140 прожекторов, расположенных через каждые 200 метров, освещал поле боя, ослепляя противника. Прожекторы, которые не раз использовались для создания впечатляющих светоэффектов во время нацистских партайтагов в Нюрнберге, на сей раз были применены для освещения прорыва советских солдат к столице третьего рейха.

16 апреля в 15 часов дня Жуков позвонил Сталину и сообщил, что первая и вторая позиции немецкой обороны прорваны, но войска встретили серьезное сопротивление у Зееловских высот, где оборона противника уцелела. «Сталин внимательно выслушал и спокойно сказал: «У Конева оборона противника оказалась слабей. Он без труда форсировал реку Нейссе и продвигается вперед без особого сопротивления. Поддержите удар своих танковых армий бомбардировочной авиацией. Вечером позвоните, как у вас сложатся дела», – вспоминал Жуков.

Однако к вечеру взять Зееловские высоты не удалось. Жуков писал: «На этот раз И.В. Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем. «Вы напрасно ввели в дело 1-ю танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не там, где требовала Ставка». Потом добавил: «Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете зееловский рубеж?» Стараясь быть покойным, я ответил: «Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона на зееловском рубеже будет прорвана. Считаю, что чем больше противник будет бросать своих сил навстречу нашим войскам здесь, тем быстрее мы возьмем затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в городе». На это Сталин заметил: «Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, а Рокоссовскому ускорить форсирование и тоже ударить в обход Берлина с севера». Я ответил: «Танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться, и их следует направлять на Берлин, а Рокоссовский не сможет начать наступление ранее 23 апреля, так как задержится с форсированием Одера». «До свидания», – довольно сухо сказал И. В. Сталин вместо ответа и положил трубку».

Видимо, еще до этого разговора Сталин позвонил Коневу. Впоследствии тот вспоминал: «Когда я уже заканчивал доклад, Сталин вдруг прервал меня и сказал: «А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону». Сказав это, Сталин замолчал. Я тоже молчал и ждал, что будет дальше. Вдруг Сталин спросил: «Нельзя ли, перебросив подвижные войска Жукова, пустить их через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта на Берлин?» Выслушав вопрос Сталина, я доложил свое мнение: «Товарищ Сталин, это займет много времени и внесет большое замешательство. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв танковые войска с 1-го Белорусского фронта нет необходимости. События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе наши танковые армии на Берлин». Сказав это, я уточнил направление, куда будут повернуты танковые армии, и назвал как ориентир Цоссен – городок в двадцати пяти километрах южнее Берлина, известный нам как место пребывания ставки немецко-фашистского генерального штаба… «Очень хорошо, – сказал Сталин. – Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин»… Как только Сталин положил трубку, я сразу же позвонил по ВЧ командирам обеих танковых армий и дал им указания, связанные с поворотом армий на Берлин».

17 апреля Сталин направил телеграмму Жукову в связи с его сообщением в Генштаб от 16 апреля о показаниях военнопленного. Жуков сообщал, что немецкие войска получили приказ не уступать русским и биться до последнего человека, если даже в их тыл выйдут англо-американские войска. Узнав об этом сообщении, Сталин, обратившись к Антонову и Штеменко, сказал: «Нужно ответить товарищу Жукову, что ему, возможно, не все известно о переговорах Гитлера с союзниками». В телеграмме говорилось: «Не обращайте внимания на показания пленного немца. Гитлер плетет паутину в районе Берлина, чтобы вызвать разногласия между русскими и союзниками. Эту паутину нужно разрубить путем взятия Берлина советскими войсками. Мы это можем сделать, и мы это сделаем».

К утру 18 апреля Зееловские высоты были взяты войсками 1 – го Белорусского фронта, а войска 1 – го Украинского фронта продолжали успешно продвигаться к Берлину с юго-востока. 20 апреля дальнобойная артиллерия 1-го Белорусского фронта открыла огонь по Берлину. Тем временем нацистские руководители пытались добиться сепаратного мира с Западом, продолжая сражаться против Красной Армии. 19 и 21 апреля Гиммлер обратился к США и Англии с предложением о капитуляции на Западном фронте. 22 апреля Гитлер принял предложение генерал Йодля о переброске всех войск с Западного фронта на Восточный.