Сталин. Операция «Ринг»

Первыми в непримиримой тайной схватке за будущее господство над ресурсами и умами людей сошлись спецслужбы бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Все чаще от советской разведки и военной контрразведки Смерш, действовавшей на территории стран Восточной Европы, поступали данные о том, что американцы, британцы и французы ведут двойную игру. Под различными прикрытиями они осуществляли активную вербовочную и пропагандистскую работу среди перемещенных лиц из числа советских граждан, склоняли их к сотрудничеству и отказу от возвращения на родину.

2 июля 1945 года заместитель начальника Управления Смерш Центральной группы советских оккупационных войск полковник Глина докладывал начальнику ГУКР Смерш НКО СССР генерал-полковнику Абакумову:

«Из показаний репатриированных бывших военнослужащих Красной армии Павлова А.И. и Беляева И.М. было установлено, что некое «Бюро партизанских отрядов Франции» (г. Марсель) снабжает служивших в РОА и немецкой армии изменников Родине аттестатами, удостоверениями, что они состояли в партизанских отрядах и боролись против немецких захватчиков. Каждый такой документ стоит 3 тыс. рублей. Кроме того, ведут обработку советских граждан с целью их невозвращения на родину».

Данные военных контрразведчиков подтверждала резидентура НКГБ во Франции. Начальник 1-го Управления (внешняя разведка) НКГБ СССР генерал-лейтенант Фитин уведомлял руководство Смерш, что «по данным резидента НКГБ СССР в Париже, удалось установить, что только в одном Париже имеется 22 вербовочных пункта. Особенно активная роль отмечается со стороны эмигрантского бюро Маклакова, швейцарского и шведского консульств и многочисленных французских и англо-американских разведпунктов».

И таких сообщений, поступавших на Лубянку, становилось все больше. Спецслужбы США, Великобритании и Франции развернули настоящую охоту за перспективными источниками информации среди перемещенных лиц из числа советских граждан. В первую очередь их интересовали бывшие агенты абвера и Главного управления имперской безопасности, завербованные среди граждан СССР и стран Восточной Европы. Особый интерес они проявляли к кадровым сотрудникам и агентам Смерш, наркоматов НКГБ и НКВД СССР. Их перевербовка открывала перед западными разведками уникальную возможность проникнуть в святая святых любой спецслужбы – в ее гласный и негласный состав. Миклашевский по своим личным качествам и прошлому послужному списку был обречен попасть в сети иностранной разведки. Почувствовав к себе внимание американских разведчиков-вербовщиков, он не стал искушать судьбу и бежал из лагеря.

Удача и природная смекалка помогли Миклашевскому избежать облав, проверки документов на дорогах и благополучно добраться до Франции. 3 июля 1945 года он появился в Париже и вышел на связь с сотрудником 1-го управления НКГБ СССР – разведки. В разговоре по телефону Миклашевский назвал ему пароль и представился: «Агент СССР Ударов, прибыл и нахожусь в Париже».

При личной встрече Миклашевский доложил: «Задание выполнено. Печатные материалы, документы и личные записи предателя – артиста Блюменталь-Тамарина находятся у меня».

Резидент 1-го управления НКГБ СССР в Париже Кир шифротелеграммой сообщил в Москву о выходе на связь агента Ударова руководству советской разведки – генерал-лейтенанту Фитину. Установка принадлежности Ударова к управлению, направившему его на задание, не заняла много времени. По ее результатам Фитин ориентировал начальника 4-го управления НКВД-НКГБ СССР генерал-лейтенанта Судоплатова. Его распоряжение, как всегда, было энергичным и лаконичным: «Дать указание Киру о срочном направлении со всеми документами Миклашевского в Москву. Оказать ему полное содействие в отправке и сохранении документов».