Сталин. По ту сторону добра и зла

«К нам в Баку, — вещал он на встрече бывшего узника Баиловской тюрьмы, — прибыл тов. Сталин, рабочий вождь исключительной самоотверженности, энергии и стойкости, единственный испытанный и всеми признанный знаток революционной тактики и вождь пролетарской революции на Кавказе и на Востоке.

ЦК АКП(б), зная скромность и нелюбовь т. Сталина к официальным торжественным встречам, должен был отказаться от специальных собраний, связанных с его приездом. ЦК АКП(б) считает, что наилучшим приветствием, лучшей встречей, которую могут оказать наши партия, пролетарии Баку и трудящиеся Азербайджана нашему дорогому вождю и учителю, будет новое и новое напряжение всех сил для всемерного укрепления партийной и советской работы. Все за дружную, боевую работу, достойную закаленного пролетарского бойца т. Сталина — первого организатора и вождя бакинского пролетариата».

«Дорогой вождь и учитель» воспринял проявление такого уважения как должное и выступил с большой речью, посвященной трехлетней годовщине Октября.

В начале июля состоялся пленум Кавказского бюро ЦК РКП(б), и Сталин принял в нем самое активное участие. В своем докладе он говорил не только о тех заметных успехах, с которыми Закавказье вступило в новую жизнь, но и о том, что неприятно поразило его:

«...по приезде в Тифлис, — с грустью говорил он, — я был поражен отсутствием былой солидарности между рабочими разных национальностей Закавказья. Среди рабочих и крестьян развился национализм, усилилось чувство недоверия к своим и национальным товарищам: антиармянского, антитатарского, антигрузинского, антирусского и всякого другого национализма хоть отбавляй... Очевидно, три года существования националистических правительств в Грузии (меньшевики), в Азербайджане (мусаватисты), в Армении (дашнаки) не прошли даром...»

7 июля начался пленум ЦК КП(б) Грузии. Он проходил за закрытыми дверями, и в дни его работы Сталин согласился выступить на митинге железнодорожных рабочих, о чем потом долго сожалел. И все основания у него для этого были. Несмотря на громкие декларации о праве наций на самоопределение, большевики не горели желанием иметь на своих южных границах самостоятельные да еще к тому же буржуазные республики, ни тем более отдавать их западным странам, которые, словно хищные птицы, кружились над этим регионом мира. Да и кемалистская Турция тоже была не прочь отведать от пышного закавказского пирога с его бокситами и нефтью.

Но если заполучить и советизировать с помощью 11-й армии часть Армении и Азербайджана большевикам удалось без особого труда, то с Грузией дело обстояло сложнее. Орджоникидзе, которого не без оснований считали большевистским проконсулом в Закавказье и который возглавлял Кавказское бюро ЦК, предложил испробовать в Грузии «азербайджанский вариант».

Что это значило? Да все то же самое! Местные большевики должны были организовать в Грузии якобы народное восстание против ее меньшевистского правительства, а Красная Армия поддержала бы это восстание штыками. Однако занятый польским походом Ленин запретил «самоопределять» Грузию. Москва признала грузинское правительство во главе с лидером меньшевиков Ноем Жорданией, и единственное, что выторговал Ленин, так это легальный статус грузинской коммунистической партии. На самом же деле большевики и не собирались оставить Грузию в покое.

И уж кто-кто, а Сталин не собирался отдавать ее никаким жорданиям. Как всегда, в таких случаях нужен был только удобный повод, и уже очень скоро он нашелся, когда в своем докладе Ленину от 20 января 1921 года народный комиссар иностранных дел Г.В. Чичерин обвинил правительство Грузии в нарушениях советско-грузинского договора и сообщал о назревании в ней кризиса. Узнав об этом послании вождю, Сталин воспользовался удобным случаем и направил членам ЦК свое собственное письмо, в котором подтвердил наличие в Грузии революционной ситуации и предложил дать директиву Орджоникидзе и коммунистическим организациям Грузии о подготовке вооруженного восстания. После недолгих разбирательств ЦК санкционировал военный захват Грузии и, словно в насмешку, посоветовал... «непременно соблюдать международные нормы!»

Все было сделано в лучших большевистских традициях. По весьма странному стечению обстоятельств в ночь на 12 февраля 1921 года в грузинской пограничной зоне, где жили грузины, армяне и русские, возникли беспорядки. А еще через три дня грузины увидели на своей земле в роли «миротворца» ту самую 11-ю армию, которая «прославилась» такими зверствами при советизации Армении и Азербайджана, что сам Сталин потребовал от Орджоникидзе призвать «миротворцев» хотя бы к относительному порядку.

27 февраля Сталин предложил мобилизовать партийцев для работы в Грузии, точно так же действовали ВЧК и другие народные комиссариаты, и вслед за «миротворцами» в Грузию хлынуло огромное количество гражданских чиновников. В Грузии начался самый настоящий кошмар, и в первую же ночь после взятия Тифлиса на Соборной площади было казнено свыше 300 человек — и мужчин, и женщин, как грузин, так и русских.