Сталин. По ту сторону добра и зла

Потом стали расстреливать примерно по 100 человек в сутки. Людей вывозили за город, строили шеренгами на краю приготовленной ямы, палач Шульман с несколькими подручными шли вдоль рядов и стреляли несчастным в затылки. Всего же в ходе этой зачистки было уничтожено более 5 тысяч ни в чем не повинных людей.

Устроенный большевиками спектакль с «самоопределением» Грузии, для которого понадобилась самая настоящая интервенция, встревожил Ленина. Он потребовал найти «приемлемый компромисс» с Жорданией и вести себя как можно осторожнее.

Однако Сталин и Орджоникидзе и не подумали идти ни на какие компромиссы. Одержимые идеей завоевать Грузию, они даже не брали в расчет то, что в отличие от армян и азербайджанцев, которые видели в России спасителей от турок, грузины не только приспособились к роли независимого государства, но и весьма преуспевали под руководством меньшевиков. И перед самым падением Тифлиса Жордания бежал за границу.

Насильственная советизация и приезд «товарищей-чекистов» были восприняты как грубое нарушение национального суверенитета. Потрясенные всем случившимся грузинские товарищи, среди которых был бывший шурин Сталина и нарком иностранных дел Александр Сванидзе, отнюдь не собирались идти на поводу у Орджоникидзе, который огнем и мечом утверждал советскую власть в Закавказье. И вряд ли стоявший за Орджоникидзе Сталин мог рассчитывать на теплый прием.

Так оно и случилось, и не успел Сталин появиться на трибуне, как раздался оглушительный свист, и находившиеся в толпе пожилые грузинки принялись выкрикивать: «Проклятый!.. Предатель!.. Изменник!» Сталин побледнел и направился к выходу. Спустившись с лестницы, он столкнулся со своим старым знакомым И. Рамишвили и другим видным грузинским меньшевиком А. Дгебуадзе, появление которых собравшиеся встретили бурной овацией. «Почему ты разрушил Грузию? — даже не подав руки старому приятелю, неприязненно взглянул на него Рамишвили. — Что ты можешь предложить ей взамен?»

Пока Сталин собирался с мыслями, его оттеснили в сторону, и воодушевленная появлением своих любимцев толпа подхватила Рамишвили на руки и понесла на трибуну. В сопровождении своих телохранителей-чекистов совершенно растерянный Сталин покинул митинг. Но стоило ему только оказаться в безопасности, как председатель Революционного комитета Грузии Ф.И. Махарадзе и его помощники увидели уже совсем другого Сталина, который принялся ругать их последними словами. Словно это они были виноваты в том, что целый народ не желал ни Советов, ни власти Москвы.

Дал выход своему раздражению Сталин и в последний день пленума, когда выступал с докладом об очередных задачах коммунистов в Грузии и Закавказье. Отругав местных коммунистов за столь терпимое отношение к меньшевикам, он потребовал от них более жесткой политики по отношению к ним. С вполне объяснимой злостью он говорил о «гидре национализма», которая процветала в Грузии, и потребовал «вытравить» националистические пережитки «каленым железом». Ну а то, как хотели жить сами грузины, его уже не волновало...

Ничто в мире не проходит бесследно, не прошло без следа и испытанное Сталиным в Тифлисе унижение. С этого дня он еще больше почувствовал, что его настоящей родиной является не маленькая и так неласково встретившая его Грузия, а огромная Россия. Не обошлось, конечно, и без чувства мести, и, когда взбунтовались шахтеры в Чиатуре, он с нескрываемым удовлетворением заявил, что «Грузию придется перепахивать заново».

В Москву Сталин вернулся только в середине августа, где его с нетерпением ожидал Ленин. Оно и понятно, работы было хоть отбавляй. И все же после всего увиденного и услышанного в Тифлисе главным вопросом для него оставалась Грузия, которую Сталин намеревался во что бы то ни стало вырвать из рук тех самых меньшевиков, с которыми он столько воевал в свое время.

Сталин всегда помнил слова Лассаля, что «партия укрепляется тем, что очищает себя от скверны». И начал он это «очищение» с Махарадзе, которого отозвали в Москву и определили на работу в ЦК. Однако назначенный им новый председатель Революционного комитета П.Г. Мдивани оказался еще большим националистом, чем его предшественник. Он и не думал идти на поводу у Сталина, и в конце концов, их отношения закончилось знаменитым «грузинским делом».

Чего добивался Сталин? Создания Закавказской Федерации, в рамках которой все три закавказские республики продолжали бы существовать в виде самостоятельных, но весьма тесно связанных между собой республик. Ну а контролировало бы их политическую жизнь Кавказское бюро, во главе которого стоял преданный ему товарищ Серго. А иными словами, он сам...