Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948

«В проекте Декларации прав человека, представленном третьим комитетом, ни звука не говорится о праве каждого человека, независимо от того, принадлежит ли он к расовому, национальному или религиозному большинству или меньшинству населения, на свою национальную культуру; на обучение в школах на родном языке; на пользование этим языком в печати, на собраниях, в судах, на государственной службе, в общественных местах… Это является одним из коренных недостатков проекта Декларации. Это означает отказ от последовательного проведения принципа равноправия всех граждан, независимо от расы, национальности, пола, сословия, религии и языка»[487].

Подводя итог обсуждения советских предложений в Декларацию прав человека, А. Я. Вышинский резюмировал: «Это предложение советской делегации было отклонено, вероятно, по той простой причине, что это – советское предложение. Многие наши предложения не встречают поддержки большинства Ассамблеи и ее комитетов не потому, что они сами по себе неподходящи, а потому, что они идут из наших рядов, но от этого проигрывает, прежде всего, сама Организация Объединенных Наций»[488].

У советской делегации были еще замечания по целому ряду вопросов. Как видите, СССР не был против права на свободу передвижений, на свободу собраний или свободу слова, как можно подумать, начитавшись фальсифицированной версии истории нашей страны. Речь шла совсем о другом: принимается очень важный документ, можно сказать, судьбоносный. Так не надо спешить, надо доработать, надо услышать предложения СССР и его союзников. А голосовать предлагается за «формально-юридический» проект, который слишком абстрактен.

Отвергнув советские предложения, Генассамблея ООН приняла документ, позволявший «хозяевам мира» бесцеремонно вмешиваться в дела неугодных государств под предлогом несоблюдения «прав человека». И под одобрительный хор либералов со светлыми лицами.

«Югославская тетрадь» Тихонова и «плохое поведение» Тито

В конце заседания, которое проходило в марте 1948 года по вопросу присуждения Сталинских премий по литературе (и о котором мы уже выше говорили), по существу оставался лишь один вопрос. Он был единственный оставленный без ответа. Дело в том, что список премий по поэзии открывался предложением дать Сталинскую премию книге стихов Николая Семеновича Тихонова «Югославская тетрадь». Эту книгу высоко оценивали, о ней много говорили. Но среди обсуждаемых лауреатов ее не было.

«…Обсуждение велось так, как будто никто этой книги не выдвигал, как будто она не существовала в природе, – пишет в своей книге Константин Симонов. – Это значило, что произошло что-то чрезвычайное. Но что? Я и другие мои товарищи не задавали вопросов на этот счет, думая, что если в такой ситуации спрашивать, то это должен сделать Фадеев, как старший среди нас, как член ЦК»[489].

Сложилась странная ситуация. Одна книга из номинации исчезла, но все делают вид, будто этого не заметили.

И тогда тему поднял сам Сталин:

– Я думаю, нам все-таки следует объяснить товарищам, почему мы сняли с обсуждения вопрос о книге товарища Тихонова «Югославская тетрадь». Я думаю, им надо это знать, и у них, и у товарища Тихонова не должно быть недоумений… Дело в том, – продолжил Сталин, – товарищ Тихонов тут ни при чем, у нас нет претензий к нему за его стихи, но мы не можем дать ему за них премию, потому что в последнее время Тито плохо себя ведет.

Сталин встал и прошелся. Прошелся и повторил:

– Плохо себя ведет. Очень плохо.

Потом Сталин походил еще, не то подыскивая формулировку специально для нас, не то еще раз взвешивая, употребить ли ту, что у него была наготове.

– Я бы сказал, враждебно себя ведет, – заключил Сталин и снова подошел к столу. – Товарища Тихонова мы не обидим и не забудем, мы дадим ему премию в следующем году за его новое произведение. Ну, а почему мы не могли сделать это сейчас, надо ему разъяснить, чтоб у него не возникло недоумения.

Очередную Сталинскую премию товарищ Тихонов в 1949 году не получил, зато стал председателем Советского комитета защиты мира, а с 1950 года – членом Всемирного Совета мира. Его вклад на общественном поприще оценили дважды: в 1957 году он получил Международную Ленинскую премию «За укрепление мира между народами», а в 1970-м – Ленинскую премию. Большой поэт, он был истинным человеком сталинской эпохи. В самый страшный период блокады оставался в осажденном Ленинграде. Все 900 дней и ночей он провел здесь, будучи начальником оперативной группы писателей при политуправлении Ленинградского фронта. Здесь в 1943 году он выпустил сборник стихов «Ленинградский год». Книга печаталась в блокадном городе на бумаге, сделанной из обрезков. Тираж был небольшой, что-то около двухсот экземпляров. А за появление ее на свет люди заплатили жизнями. Печатали «Ленинградский год» в Петропавловской крепости, когда в цех попал снаряд и погибли два человека[490].