Сталин против рептилоидов

И тут в его уютном кабинете появились двое, да таких, что какой другой коммерсант, не прошедший горнила суровых годов Военного Коммунизма мог бы и оконфузиться или даже помереть. Но месье Анри только сглотнул судорожно и мужественно стал ждать побоев. Эти двое появились в его кабинете, как снег летом, так неожиданно, что он даже сейф не успел закрыть. Так и сидел с пачкой денег в руках, как бараночник после ярмарки. Один из пришедших был мелкий и мерзкий, другой был огромный и ужасный.

«Господи, — с грустью думал Вилько глядя на пришедших, — опять налёт, вот тебе Авдотья и весь Кавказ. Когда уж советская власть с ними разберётся».

Мелкий уставился на пачку денег в руке у ресторатора и противно сказал, подходя ближе:

— Ну чё, нэпман, дело крутится, лавёха мутится, а?

Он бесцеремонно выхватил деньги из рук Серафима Вилько, а потом заглянул в сейф. И не увидев там ничего спросил:

— А чё, есть ещё, фраерок? Или у тебя тут токма купюры. А рыжье-то где?

— Не-не…Вот. Не… Оно. — Мямлил ресторатор.

— Чё ты там бурлишь, конь забзделый, я говорю рыжье у тебя где? — говорил мелкий и зачем-то втихаря «ломая» пачку с деньгами и незаметно пряча «сломанные» купюры в рукав.

— Товарищи, уркаганы-босяки-жиганы, — наконец собрался с духом Вилько, — золота у меня нет. Я только начал работу, всё вкладываю в дело.

— О, завёл арию бедного фраера, — не верил мелкий бандит, — ты знаешь сколько раз я слыхал эту оперу, а? А если найду? А если домой к тебе поехать, а? Матрас перетряхнуть, да бабу твою швайкой пощекотать? Тогда найдёшь?

— Хватит, Чапыга! — сказал вдруг огромный человек таким низким голосом, что как показалось ресторатору, даже ложечка в пустом стакане из-под чая вздрогнула.

Огромная-преогромная лапища одним движением забрала из рук мелкого бандита пачку денег и отправила её во внутренний карман гигантского пиджака.

— Ты чё⁈ — вспыхнул мелкий.

— Опосля раздербаним. — Громогласно обещал великан.

Гражданин Вилько с деньгами уже попрощался, и даже успел мысленно всплакнуть им вслед, и теперь надеялся на то, что бандиты уйдут, но эти страшные люди не ушли. Великан продолжал говорить громовым голосом, при этом зачем-то разминая огромные, как буханки чёрного хлеба, кулаки:

— Товарищ, мы сотрудники Московского Уголовного Розыска. Верите, или мне Вам документ показать? И нам нужна ваша помощь.

— Нисколько не сомневаюсь, никаких документов мне не нужно. — мгновенно поверил месье Анри.

— Мы можем показать, если чё — настаивал мелкий.

— Я верю вам товарищи, и готов помочь, по мере сил — гражданин нэпман думал, что эти товарищи хотят ещё денег. — Если вам кажется, что я Вам ещё не помог. Но мне казалось, что я уже оказал помощь родным правоохранительным органам.

— Чё? — не понял мелкий милиционер.

— У меня нет больше денег! — Вилько молитвенно сложил руки. — Клянусь мировой революцией!

— Слышь, гражданин нэпман, ты так не говори больше, — загремел великан и поднёс к носу ресторатора кулак величиной с половину рестораторской головы. — Не погань своим нэпманским языком святое. Люди за революцию очень страдали.

— Вот я, например, — загнусавил мелкий, — встрял за одного революционера на Туруханской пересылке, так мне за него кандалами репу разбили, с тех пор меня передёргивает, когда я нервничаю. Хочешь поглядеть?

— Я бы с превеликим удовольствием, но товарищи, дорогие, денег у меня всё равно больше нет! — Серафим Вилько готов был заплакать.

— Да чё ты рябью-то пошёл, успокойся, фляфиль ты, мыльный! Мы тебе не об том. Мы с тобой за другое пришли потолковать.

— Так о чём вы, товарищи? Чем я могу помочь? — почувствовал надежду месье Анри. — Я готов сотрудничать.

— Анадысь лярва одна у тебя столовалась, Ракель Самуиловна кличут, знаешь такую шкуру? — прогромыхал великан.

— Ну конечно, кто ж её не знает. Она часто ко мне заходит. Очень приличная дама, не чета всем остальным, как вы изволили выразиться, шкурам. Видать, она из старорежимных.

— И чем же она лучше остальных шкур? — спросил огромный.

— Так всем, ну… кокаин прилюдно не жрёт, по иностранному говорит, вусмерть не упивается и потом подол пред гостями не задирает. Ни разу не сбегала, за стол не заплатив. Я о ней ничего плохого сказать не могу. В высшей степени порядочная шкура.

— А как из себя она?

— Роскошная женщина. Вся такая она… Вся из себя, и тут… — гражданин нэпман стал показывать какая товарищ Незабудка в разных места. — … и тут, и везде. Волосы чёрные, глаза серые, лицом вылитая Вера Холодная и даже лучше. Чистый мармелад Абрикосова. Клубничный.

— А фамилию её знаешь?

— И фамилия у неё удивительная, Незабудка её фамилия.

— Незабудка? — уточнил великан.

— Да, Незабудка.

— Значит мурка вся из себя, тугая да натёртая? — спрашивал мелкий. — Почти что цаца, вся на фендикосах?

— Ни с кем не спутаете.

— Погоняло есть у неё? — продолжал разговор огромный человек. — Кто её сторожит? Кот есть?

— Погонял не знаю, кота нет, не видел, всегда одна ходит.

— Метины есть у неё? — спросил огромный.

— Что, простите?

— Ну, шрамы, может зуб выбит, может наколки. Может руки резаные.