Сталин против рептилоидов

Она потянулась к нему через стол и взяла его за руку:

— Свирид, ты, что не понимаешь? Они убили Арнольда, они убьют и тебя. Это не шутки. Эту статью напечатали они, а не журналист — дурак. Нас теперь все будут искать. И я не хочу, чтобы ещё и тебя убили из-за меня.

— Думаете? — Свирид руки не отбирал.

— Знаю. Свирид. Они Вас убьют. Если Вы останетесь со мной.

— Да ни за что! Меня уже убивали, и поляки сволочи, и офицерьё, из пулемёта пол моего эскадрона положило, и казаки шашками полосовали, и шрапнель глушила, ничего, жив покуда.

— Тебе нужно бежать, Свирид. Хватит с меня одного убитого мальчика. А я сама как-нибудь справлюсь, не впервой.

— Да конечно, всю жизнь не бегал, а тут побежал. Да и приказ у меня вас охранять, а товарищ Эгунд мёртв, приказа отменить не может. Значит, Вас довезу до места, а уж потом, приеду и всё объясню, кому следует. Я до самого товарища Артузова дойду. Он меня знает. Он не дурак, этой туфовой статейке в газете не поверит.

— Вы глупый, глупый мальчик. — Тихо сказала Ракель Самуиловна. — Просто глупый мальчик.

— Да ладно Вам задаваться-то. Не такой уж я и глупый. Авось дурней в КРО не берут. И я всё равно Вас до места довезу, вдвоём нам безопасней будет. А там уже буду думать, как быть.

Ракель Самуиловна чуть помолчала, и сказала:

— А может Вы и правы. Треть жизни я прожила в конспирации, значит, ещё поборемся. Да?

— Конечно, да. Мы ж большевики с вами, товарищ Катя.

Тут она опять встала и, обойдя стол, подошла к молодому своему телохранителю, взяла его лицо в ладони, и на глазах у посетителей буфета, нежно поцеловала его в губы.

— Да зачем это Вы? — удивлённо спросил он. — Я ж с Вами не из-за этого.

— О, господи, какой же Вы дурень, Свирид.

Она улыбнулась, и села на своё место:

— Ешьте быстрее, у нас много дел.

— Какие ещё дела в это время? Рано ведь.

— Уже не так и рано. — сказала красавица. — Итак: деньги у нас есть. Оружие есть. Нам нужно сменить одежду. И документы. Особенно Вам нужна новая одежда.

— Я уж к этой привык.

— Вы к ней лет семь привыкали, с тех пор как гражданская началась, пора уж и новую завести.

— Да мне…

— Это не обсуждается. Новую одежду и мне, и вам. Нас ищут, и не судить, а убить. И мы не должны облегчать им поиски. И не спорьте со мной, я познавала азы конспирации, когда Вас мама в люльке качала.

— Да не качала она меня тогда.

— Качала, — строго сказала красавица.

Она была сосредоточена, серьёзна и очень красива.

— Ну ладно, качала — так качала, — согласился Свирид, глядя на неё. — Как скажете.

— Ешьте, и думайте, где нам документы взять новые.

И они принялись есть, и есть с запасом.

Когда они выходили из гостиницы Свирид прихватил ещё одну газету из пачки:

— Не каждый день обо мне в газетах печатают.

Она усмехнулась, взяла его под руку, опять поглядела на него. «Господи, совсем мальчишка, будь я на пять лет постарше, он мог быть моим сыном».

Товарищ Тыжных повел её было к машине, но она удержала его, и они прошли мимо.

— Забудьте про автомобиль. Зайдём за угол, извозчика возьмём.

— Почему?

— Не так уж в городе много машин, приметно.

— А куда мы теперча?

— Теперча! Забудьте эти слова. Теперь мы на нелегале, и вам придётся расстаться с ролью красного фронтовика и играть роль нэпмана.

— Чего, нэпмана? Да я никогда…

— Свири-и-ид… — нравоучительно прервала она его, заглядывая ему в лицо. — Успокоились, и приготовились играть роль нэпмана. Считайте что это приказ. Иначе нам не выжить.

— Есть играть нэпмана! — нехотя согласился Тыжных. — И куда мы теперь?

— К товарищу Кумачу, нэпману. Новую одежду Вам купить, ну и мне кое-что по мелочи. Пустой извозчик, ловите!

На одной тихой улочке, названия которой Свирид не знал, Ракель Самуиловна остановила извозчика и велела с ним расплатиться. Они зашли в один чистый подъезд, и позвонили в дверь. Им почти сразу открыли. Их встретил удивлённый и всклокоченный товарищ Андрей Кумач, пролетарский портной (урождённый Вильферосн Зиновий Моисеевич). Поблёскивая пенсне и удивляясь, товарищ Кумач разводил руки в крахмальных манжетах:

— Рахиличка, девочка моя, ты даже не знаешь, как я рад! А чего с такого раннего утра тебе не спится, не дай тебе Бог колики. Ты, наверное, думаешь, почему бы мне не зайти к старику Кумачу, пока он не попил кофэ, и не съел булку?

Тут он увидел за её спиной мрачного товарища Тыжных. И сразу переменился в лице.

— Впрочем, какие булки, какое кофэ, что я такое говорю! На дворе мировая революция, а я тут со своим кофэ. Проходите, Ракель Самуиловна. И Вы, товарищ.

— Не меньжуйте, Зяма, — строго сказала красавица. — Это не конвой, это я привела Вам клиента.

— И шо це за клиент, когда я по твёрдости его лица бачу, шо оно лицо органов? — удивился товарищ Кумач.

— Угомонитесь, Зяма, мы все из органов, только из разных. Моему другу нужен английский костюм — она повернулась к Свириду. — Товарищ Кумач делает английские костюмы, такие, что даже англичанин за тридцать шагов не отличит его от настоящего.