Читаем Сталин шутит... полностью

Когда на проходившем в Кремле закрытом заседании XX съезда Хрущев делал свой доклад и разоблачал культ личности Сталина, он периодически объявлял перерыв. На четверть часа он куда-то в сильном волнении исчезал. После окончания затянувшегося доклада выяснилось, что он бегал в Мавзолей, приподнимал крышку саркофага Сталина и щупал пульс у вождя.

— На всякий случай, — оправдывался Хрущев перед соратниками.

137

После того, как Хрущев зачитал свой доклад с разоблачением культа личности, в президиум из зала поступила записка: «А где вы были раньше, товарищ Хрущев?»

«Разоблачитель» негодующе спросил:

— Кто написал?

Никто не ответил.

— Вот и я был там же, — тяжело вздохнул Хрущев и почти всплакнул.

138

Когда в 1961-м по приказу Хрущева Сталина выносили из Мавзолея, Ленин с укоризной спросил:

— Ты все понял, Коба, осознал свои ошибки?

— Да, Владимир Ильич. Не всех расстрелял, кого следовало.

Антисталинисты при этом добавляют: «Тогда Ленин сказал: усатого могила исправит». Не смешно, не остроумно. Они переделали настоящую концовку: «Тогда Ленин сказал: я тоже все понял — следующим вынесут меня». Именно так рассказывался этот провидческий, с горьковатым юмором анекдот в памятном 1961 году.

139

После переименования Сталинграда в Волгоград Хрущеву приснился кошмарный сон: будто по всему миру в книгах, в периодике, в кинофильмах, на различных изваяниях, уличных табличках, плакатах и т. д. имя «Сталин» автоматически поменялось на «Волгин».

140

Мемориальная доска на Мавзолее: «Здесь в годы культа личности Н. С. Хрущева временно скрывался И. В. Сталин».

141

Вопрос: Какая высшая мера партийного наказания существовала до XXII съезда КПСС?

Ответ: Исключение из партии.

Вопрос: Какая высшая мера была введена на XXII съезде?

Ответ: Эксгумация.

142

Хрущев приложил все усилия, чтобы ученые воскресили Сталина. Мстительный и коварный, он вывел закованного в наручники вождя перед делегатами XXII съезда КПСС и устроил суд над ним. В процессе шумного заседания на сцену ворвался мужик в ушанке, телогрейке, с автоматом и заорал:

— Где тут Сталин?

«Вылитый бывший зек, жертва незаконных репрессий, вот оно возмездие народа!» — подумал набитый хрущевцами зал.

Никита Сергеевич картинно указал на беспомощного вождя и хотел что-то сказать. Но, прежде чем открыл рот, услышал, как мужик с автоматом рявкнул:

— Пригнись, Иосиф Висссарионыч!

143

Хрущев, даже предав Сталина земле, все равно был неспокоен, не находил себе места. Израильтяне почуяли гешефт (почему бы не демонстрировать тело вождя за деньги?) и вышли на Хрущева с коммерческим предложением: «Господин Хрущев, мы готовы уплатить определенную сумму, чтобы избавить вас от останков Сталина и перевезти их на Святую землю».

Хрущев обрадовался двойной выгоде: «Огромное спасибо, вот выручили…»

Но тут его жена — Нина Петровна — что-то шепнула на ушко недальновидному разоблачителю культа личности. И тот ошеломленно завопил в трубку: «Нет, нет, ничего не выйдет, не годится! У вас там уже один такой был и воскрес!»

144

Супруга Хрущева, женщина неглупая и осторожная, лежа в постели, толкает муженька в бок и шепчет:

— Никитушка, зачем ты Сталина так обгадил, не боишься, что народ и на тебя после смерти нагадит?

Сонный, зевающий Хрущев:

— Не боюсь… Я ему такую жизнь устрою — гадить нечем будет…

145

Судя по нижеследующему анекдоту, у Хрущева еще при Сталине не должно было остаться супруги.

Сталин решил проверить на ум, верность и гуманность свое ближайшее окружение. Придумал сложное испытание. Вызывает по одному, вручает пистолет и говорит: мол, в соседней комнате сидит разоблаченный враг народа — твоя жена, будет лучше, если собственноручно расстреляешь ее. О том, что пистолет заряжен холостыми, никого, естественно, не предупреждает.

Молотов, Каганович, Маленков, Калинин, Берия — никто не исполнил поручение. Брали оружие, заходили в комнату, прощались с женами, затем выходили и честно признавались, что не могут…

Настал черед Хрущева. Из соседней комнаты послышались выстрелы, треск, вопли. Когда все стихло, вышел всклокоченный, вспотевший Никита. «Измена, товарищ Сталин! — возбужденно воскликнул он. — Кто-то подсунул холостые патроны. Пришлось ломать стул, добивать деревяшками, душить руками!»

146

Вопрос: Почему Сталина похоронили рядом с Мавзолеем?

Ответ: Потому что XXII съезд не последний съезд партии.

147

Чтобы оценить юмор нижеприводимой ситуации, старшему поколению не надо напрягаться. А вот молодым надо знать кукурузную эпопею, связанную с хрущевским периодом в жизни страны. Каких только кукурузных эпитетов сей деятель не удостоился тогда! Эта зерновая культура ни в чем перед людьми не виновата, даже наоборот — благо для людей. Но из-за хрущевского, как бы поприличнее выразиться, недомыслия что ли, кукуруза сама по себе стала героиней многих анекдотов.

Неожиданно воскрес Сталин. Члены руководства страны ударились в заграничные бега. Хрущев решил пересидеть в кукурузе.

148

Ленин и Сталин следовали лозунгу «Коммунизм — это есть советская власть плюс электрификация всей страны». Поэтому у них получалось все.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 18. Феликс Кривин
Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 18. Феликс Кривин

«История состоит из разделов. Первый раздел, второй раздел, третий раздел. И хоть бы кто-то одел… Вот такая история.»Цитировать Феликса Кривина можно очень долго и много.Но какой смысл? Перед вами книга, в которой вы на каждой странице столько всего найдете, чего бы хотелось цитировать. Ведь здесь в одном томе сразу два — и тот, что в строчках, и тот, что между строк.Настоящая литература — это кратчайшее расстояние от замысла до воплощения. В этом смысле точность формулировок автора почти математична:«Дождь идет. Снег идет. Идет по земле молва. Споры идут. Разговоры.А кого несут? Вздор несут. Чушь несут. Ахинею, ерунду, галиматью, околесицу.Все настоящее, истинное не ждет, когда его понесут, оно идет само, даже если ног не имеет.»Об этом приходится помнить, потому что годы идут. Жизнь идет, и не остановить идущего времени.

Феликс Давидович Кривин

Фантастика / Юмор / Юмористическая проза / Социально-философская фантастика