Сталин шутит. Лучшее и новое

Растормошить и рассмешить своими образными сравнениями Сталин мог кого угодно. Даже такого чопорного и воспитанного в классических традициях европейской дипломатии человека, как лорд-хранитель печати Великобритании А. Иден – будущий министр иностранных дел и премьер-министр. Тот, однако, являлся одним из высших сановников государства уже тогда, когда в 1935 году прибыл в нашу страну, чтобы прозондировать намерения советского правительства в отношении усиливающейся нацистской Германии. С одной стороны, западные «демократии» вскормили и поддерживали фашистов, поощряя их DrangnachOsten (натиск на восток). С другой, – побаивались их.

Сталин разъяснил Идену последние мирные инициативы СССР. Мы не можем удовлетвориться лишь договорами о ненападении, сказал он, потому что такой договор легко разорвать; для обеспечения мира нужна более реальная гарантия, т. е. необходим Восточный пакт о взаимной помощи. В записи беседы далее говорится:

«В чем заключается существо такого пакта? Вот нас здесь в комнате шесть человек. Представьте, что между нами существует пакт взаимной помощи и представьте, например, что т. Майский захотел бы на кого-нибудь из нас напасть. Что получилось бы? Мы все общими усилиями побили бы т. Майского.

Молотов (шутливо). Поэтому-то т. Майский и ведет сейчас себя скромно.

Иден (рассмеявшись и обращаясь к Сталину). Да, я очень хорошо понимаю Вашу метафору».

27

Во время авиационного парада на летном поле Центрального аэродрома 2 мая 1935 года Сталин задержался у истребителя И-6. В. П. Чкалов ответил на вопросы о самолете. Сталин уже знал летчика по рассказам. Внимательно выслушав его, спросил:

– А почему вы не пользуетесь парашютом?

– Я летаю на опытных, очень ценных машинах, – ответил Чкалов. – Их надо беречь во что бы то ни стало. Вот и тянешь до аэродрома, стараешься спасти машину.

Сталин сказал серьезно:

– Ваша жизнь нам дороже любой машины. Надо обязательно пользоваться парашютом, если есть необходимость!

На приеме в кремле Сталин подошел с рюмкой к столу, за которым сидел Чкалов:

– Хочу выпить за ваше здоровье, Валерий Павлович!

– Спасибо, оно у меня и так прекрасное, – не стушевался Чкалов. – Давайте лучше, Иосиф Виссарионович, выпьем за ваше здоровье!

В рюмочке Сталина был «Боржоми» или «Нарзан» – видно по пузырькам на стенках. Чкалов налил два фужера водки, взял у Сталина рюмку и, отдавая ему фужер, добавил:

– Выпьем, Иосиф Виссарионович, на брудершафт!

Сталин едва пригубил, Чкалов же выпил все до дна, обнял Сталина за шею. Чекисты, – рассказывал Герой Советского Союза Г. Ф. Байдуков, – побелели, когда на приеме Чкалов полез к Сталину пить на брудершафт. Они попросили меня подействовать на Чкалова, а я им говорю: «Ничего, все образуется».

И действительно, Сталин выпил с ним на брудершафт, и они перешли на «ты».

28

Замечательные записи о том, как чествовали лётчиков и полярников, оставил журналист Лазарь Бронтман. Вот уж где Сталин как живой – умелый тамада и балагур:

«Пошел один ледокол – мало, послали за ним другой, пошел другой – мало, за ним третий, пошел третий – мало, за ним четвертый (аплодисменты). Послали бы больше, да они все у Шмидта во льдах замерзли (смех). Что не понятно другим… героев спасаем, чего бы это не стоило. Нет такого критерия, чтобы оценить смелость человека, героизм – сколько рублей это стоит, какой это капитал человек? Так мы и решили – никаких денег не жалеть, никаких ледоколов не жалеть (мало ли их у вас застряло?). Маленький ботик «Мурманец» – как он там трепыхался! (аплодисменты). Так вот, товарищи, за то, чтобы европейско-американский критерий прибыли и выгод у нас был похоронен в гроб, за то, чтобы люди научились любить и ценить смелость, таланты способных людей, цены которым нет. Кто знал Папанина, Ширшова, Федорова Кренкеля? (Кренекля знали, правда, а остальных мало знали). Сколько они стоят? Американцы скажут – 10 000 франков, а сам франк стоит копейку (смех). А мы скажем – миллиарды. Героям таким нет цены.

За талантов, мало известных раньше, а теперь – героев, которым нет цены, за Папанина, Кренкеля, Ширшова, Федорова. За то, чтобы мы, советские люди, не пресмыкались перед западниками, перед французами, англичанами, не заискивали, чтобы мы, советские люди, усвоили новую меру в оценке людей – не по рублям, не по долларам, чтобы вы научились по-советски ценить людей по их подвигам.

А что такое подвиг? Чего он стоит? Никакой америкаенц не ответит на это, не скажет – кроме доллара, стерлинга, франка. Талант, энергия, отвага (эти три слова даю по Черненко, у меня было записано: «Отвага, мужество, геройство» Л.Б.) – это миллиарды миллиардов презренных долларов, презренных ф. стерлингов, презренных франков (бурные аплодисменты).

Чкалов говорит: готовы умереть за Сталина…

Чкалов: За Сталина умрем!

Сталин: Я считаю, что оратора перебивать не стоит (смех)

Чкалов: За Сталина умрем!

Сталин: Простите меня за грубое выражение, умереть всякий дурак способен. Умереть конечно тяжко, но не так трудно…… Я пью за людей, которые хотят жить! Жить, жить как можно дольше, а не умереть.