Сталин в преддверии войны

Кроме того, «версальские» державы подталкивали Финляндию к тому, что она в своих отношениях с СССР «должна оказать противодействие». 10 октября глава финляндского МИДа Э. Эркко заявил: «Мы ни на какие уступки СССР не пойдем и будем драться во что бы то ни стало, т. к. нас обещали поддержать Англия, Америка и Швеция»[388]. В Финляндии начались военные учения в приграничных с СССР районах, 7—11 октября были призваны в армию резервисты 20 возрастов. На Карельском перешейке сосредоточивались войска, началась эвакуация жителей Хельсинки, Виппури (Выборга), населения Карельского перешейка, побережья Финского залива.

И все же, несмотря на всю эту неблагоприятную обстановку, 12 октября переговоры начались. Политическое благоразумие возобладало, появились надежды на мирное урегулирование спорных вопросов.

Переговоры велись с перерывами в течение месяца. Советский Союз был представлен полномочной делегацией, в состав которой входили В. М. Молотов, В. П. Потемкин, советский полпред в Хельсинки В. К. Деревянский. В переговорах принимал участие И. В. Сталин. Финскую делегацию возглавлял посланник Финляндии в Швеции Ю. Паасикиви (Эркко уклонился от участия). В инструкциях финской делегации подчеркивалось, что в виду объявленной Финляндией политики нейтралитета договор о взаимной помощи с СССР заключен быть не может. Паасикиви вообще не имел полномочий на подписание каких-либо соглашений с Советским Союзом.

Советское предложение о заключении с Финляндией договора, подобного договорам СССР с Прибалтийскими республиками, было отвергнуто финской стороной, которая считала, что это противоречит нейтралитету Финляндии. Тогда Советское правительство предложило отодвинуть границу на Карельском перешейке на несколько десятков километров к северу до линии Липола (Верховье) — Койвисто (Приморск), передать СССР несколько островов в Финском заливе и часть полуостровов Рыбачий и Средний в Баренцевом море в обмен на вдвое большую территорию в Советской Карелии. Было также предложено сдать СССР в аренду полуостров Ханко для строительства там советской военно-морской базы. Последняя могла бы играть важную роль для прикрытия морских подступов к Ленинграду. Эти предложения диктовались стратегическими интересами СССР и представляли собой основу для дальнейших переговоров с целью достижения компромисса.

Финская сторона не хотела уступать Ханко, но была готова на другие уступки. Так появилась реальная возможность достигнуть прогресса на переговорах. Более того, глава финской делегации Паасикиви стоял за достижение соглашения с Советским Союзом, проявлял понимание интересов другой стороны. Впоследствии он вспоминал: «Я тогда придерживался мнения, что сдержанные и умеренные требования Сталина, особенно в отношении Карельского перешейка, следовало бы принять. Более мудрой политикой было бы следующее заявление: мы согласимся на установление границы по Карельскому перешейку вплоть до линии Суванто-Сумма, отдаем половину Карельского перешейка — это было, кстати, минимальным требованием советских военных, как сказал Сталин на переговорах, и достигли бы на этой основе договоренности и соглашения со Сталиным. В этом выражалась бы государственная мудрость, но ее у нас, в том числе и у меня, не хватило. Поэтому я покорно признаю, что и я причастен к роковым политическим ошибкам, которые свидетельствуют об отсутствии дальновидности»[389].

Таких же оценок придерживались У. Кекконен и ряд других политических деятелей Финляндии. Однако включенный по настоянию Эркко в состав делегации министр финансов В. Таннер, выполняя установку министра иностранных дел, стремился ужесточить позицию Финляндии.

Советские предложения были отклонены. Не нашло поддержки и желание СССР усилить действовавший финляндский договор о ненападении дополнительными гарантиями. Не находя общего языка, обе стороны стали склоняться к разрешению проблемы военными средствами, хотя не были исчерпаны еще многие возможные альтернативы политического решения проблемы. Обстановка все более накалялась. Усиленно продолжалось наращивание группировки финских войск на Карельском перешейке в непосредственной близости от советской границы. Министр обороны Ю. Ниукканен считал, что даже без помощи других стран «Финляндия вполне может продержаться шесть месяцев». Политика правительства премьер-министра А. Каяндера по отношению к СССР становилась все враждебнее. Э. Эркко 31 октября писал В. Таннеру: «Нам надо стоять непоколебимо». Предполагалось, что финская армия, опираясь на укрепления «линии Маннергейма», сможет сковать советские войска на длительное время, пока не подойдет помощь с Запада.

Не лучшим образом действовало и советское руководство: политический подход все более уступал соблазну решения вопроса военным путем.