Сталин в преддверии войны

В связи с этим Советское правительство сочло необходимым принять срочные меры по укреплению обороны Прибалтийских республик. Оно направило ноты руководству Литвы (14 июня), Латвии и Эстонии (16 июня), где указывало, что считает совершенно необходимым и неотложным сформировать в них такие правительства, которые могли бы обеспечить «честное проведение в жизнь» договоров о взаимной помощи с СССР, а также потребовало увеличить численность советских войск на территории Прибалтики. Эти ноты СССР были продиктованы объективной необходимостью, поскольку немногочисленность советских гарнизонов в Прибалтике и невысокие боевые возможности армий Прибалтийских государств не обеспечивали надежного заслона в случае гитлеровской агрессии.

Однако составленные в грубой форме, присущей стилю Сталина и Молотова («чтобы немедленно было сформировано…», «чтобы немедленно был обеспечен…»), советские ультиматумы являлись отражением сталинских методов во внешней политике, а требование изменить состав правительства, конечно же, было нарушением международного права, вмешательством во внутренние дела суверенных государств.

Но было бы ошибкой утверждать, что методы силового давления в годы войны были присущи только СССР или только тоталитарным государствам. Нет, они широко применялись в то время и буржуазными демократиями. Нарушения международного права при решении проблем национальной безопасности в условиях войны были в то время распространенным явлением. Воюющие державы не раз в годы войны игнорировали правовые нормы, когда это диктовала стратегия. Расстрел или интернирование французского флота англичанами 3 июля 1940 года, еще до того как были порваны дипломатические отношения с Францией (5 июля), вступление английских и советских войск в Иран, высадка американских войск в Марокко, вопреки воле правительств этих стран или без их разрешения, захват англичанами о. Мадагаскар в 1941 году, принадлежавшего не участвовавшей в войне вишистской Франции, — такими примерами полна история войны. Стратегические приоритеты отодвигали нормы международного права на второй план.

Утром 17 июня 1940 года в республики Прибалтики вступили крупные силы советских войск в составе 10 стрелковых дивизий и 7 танковых бригад[414]. В Таллин и Двинск (Даугавпилс) прибыли корабли и суда Балтийского флота.

Эта мера была продиктована в первую очередь интересами национальной безопасности СССР в условиях усилившейся угрозы войны. Здесь создавалась мощная группировка Красной Армии. Незамерзающие порты обеспечивали действия флота на Балтике круглый год. В случае войны Балтийский флот получал возможность проводить крейсерские операции, организовывать рейды подводных лодок, осуществлять минирование акватории Балтийского моря у берегов Восточной Пруссии и Померании, блокировать доставку в Германию железной руды из Швеции. Аэродромы, расположенные в Прибалтике, позволяли советской авиации действовать на территории Германии. Именно отсюда были нанесены первые воздушные удары по Берлину в августе 1941 года.

В то время мотивы действий СССР были понятны военным специалистам других стран. 21 июня 1940 года германский посланник в Риге фон Котце писал: «Вступающие войска столь многочисленны, что… невозможно себе представить, чтобы только для подчинения Латвии необходима была такая обширная оккупация. Я думаю, что в русских мероприятиях сыграла свою роль мысль о Германии и имеющихся у нее возможностях и что планы русских имеют оборонительный характер»[415]

. Его коллега в Каунасе Э. Цехлин докладывал в Берлин в тот же день. «Совершенно очевидно, — писал он, — что столь внушительная демонстрация силы не может проводиться только с целью оккупации Литвы. С учетом всей политической обстановки становится ясно, что Советский Союз направил сюда такое огромное количество войск из недоверия к Германии с чисто оборонительными целями»[416]. Такого же взгляда придерживался и глава Британского МИДа Э. Галифакс. В те дни он считал, что «концентрация советских войск в Прибалтийских государствах является мероприятием оборонного характера»[417].

Вступление дополнительных контингентов войск Красной Армии в Прибалтийские государства было встречено народом хотя и без энтузиазма, но с пониманием обстановки, а некоторыми слоями населения и с радостью. Английский посланник в Латвии К. Орд телеграфировал в Лондон: «Значительная часть населения встретила советские войска приветственными возгласами и цветами»[418].