Сталин. Вся жизнь

В 1898 году в Минске собрался подпольный учредительный съезд, который торжественно основал Российскую социал-демократическую рабочую партию. Съезд избрал ЦК и провозгласил создание местных комитетов. Большинство членов ЦК было арестовано сразу же после съезда, но местные комитеты множились. Один из них, при участии Кобы, и появился в Тифлисе.

Ленин после ссылки выезжает за границу и там увлекает Плеханова, Аксельрода и прочих марксистов-эмигрантов идеей необычной газеты. Она должна была иметь своих агентов по всей России. Газета называлась «Искра». И эпиграф к ней: «Из искры возгорится пламя» – был программой. Ленин и его сподвижники решили сжечь старую Россию.

Им это удастся. Большинство агентов «Искры» увидят победу революции. Чтобы погибнуть уже после революции – в сталинских лагерях. В 1900 году в Тифлисе появляется агент «Искры» Виктор Курнатовский. Он передал местной ячейке РСДРП главные мысли Ленина: новая партия должна строиться на сверхконспирации. Никаких широких дискуссий, никакой свободы мнений в партии быть не может. Это боевая организация, ставящая целью революцию. Отсюда – беспрекословное подчинение приказам центра и жесткая дисциплина. Марксизм – святая святых новой партии. Всякая попытка ревизии любого положения Учения должна осуждаться как происки врагов рабочего класса. Коба сразу оценил силу этого азиатского марксизма. Он сразу стал ленинцем.

Первая кровь

Силу новых идей проверили в деле – начали готовить демонстрацию рабочих в Тифлисе, которая должна была закончиться кровью. И Коба, и Курнатовский надеялись на эту кровь.

«Коба часто говорил: кровавая борьба должна привести к скорейшим решениям», – вспоминал Иремашвили. Он не знал: Коба лишь повторял ленинские лозунги, которые привез Курнатовский.

В это время к нему приезжает мать. Некоторое время она живет у сына в обсерватории. Видимо, Кэкэ пыталась вернуть Сосо в семинарию. Она еще надеялась… Она не знала: ее Сосо умер, и появился Коба. Под этим именем он был известен теперь новым братьям-революционерам. И вскоре бедной женщине пришлось понять свое бессилие. Бог ушел из сердца Сосо, с ней говорил незнакомец – Коба. Мать возвращается в Гори.

За месяц до демонстрации начались аресты. Арестован Курнатовский, но Коба сумел исчезнуть. Накануне демонстрации он подает прошение об увольнении и в конце марта увольняется из обсерватории. Но комнатка остается пока за ним – комнатка, превращенная в склад нелегальной литературы.

1901 год. В первый майский день в центре города появились люди в теплых пальто и бараньих шапках. Это рабочие, приготовившиеся к встрече с нагайками казаков. Демонстрантов было около двух тысяч. Крики «Долой самодержавие!», полиция разгоняет буйную толпу.

И кровь пролилась: были раненые. Все это было внове для веселого, легкомысленного южного города. «Можно считать, что началось открытое революционное движение на Кавказе», – с удовлетворением писала «Искра».

В городе идут обыски и аресты. Обыск – в обсерватории, в комнате Кобы, но его там давно уже нет. Еще не раз нас поразит его умение исчезать в решающие и опасные дни.

«Коба, один из разыскивающихся вожаков, успел скрыться… он бежал в Гори… тайно в ночные часы он посещал меня в моей квартире», – писал Иремашвили.

Там, в Гори, видимо, продолжались объяснения с матерью. Но мать должна помогать скрываться сыну, и она помогала. Только могла ли она любить Кобу, в сердце которого – пламя ненависти? Она, боготворившая маленького Сосо, мечтавшая увидеть его священником?

Кобе трудно жить в ее доме. При первой возможности он возвращается в опасный Тифлис и растворяется в революционном подполье.

Часть вторая. Коба: жизнь и смерть

Глава 4. Загадки Кобы

«Левая нога Ленина»

Начинается жизнь профессионального революционера, именуемая «нелегальным положением». Фальшивые документы, бесконечные явочные квартиры, подвалы, где прячут подпольные типографии… Тайное сообщество молодых людей, именуемое «Тифлисский комитет РСДРП»…

«Это было время людей от 18 до 30 лет. Революционеры старше этого возраста насчитывались единицами… Слова «комитет», «партия» были еще новы, овеяны свежестью и звучали в молодых ушах заманчивой мелодией. Вступивший в организацию знал, что через несколько месяцев его ждут тюрьмы и ссылка. Честолюбие заключалось в том, чтобы продержаться как можно дольше до ареста, твердо держаться перед жандармами» (Троцкий).

Но прошли эти несколько месяцев, а Коба все еще на свободе.

Иремашвили: «Я несколько раз посещал Кобу в его маленькой убогой комнатке. Он носил черную русскую блузу с характерным для всех социал-демократов красным галстуком. Его нельзя было видеть иначе, как в этой грязной блузе и нечищеных ботинках. Все, напоминавшее буржуа, он ненавидел…»

«Грязная блуза, нечищеная обувь были общим признаком революционеров, особенно в провинции», – с сарказмом пишет Троцкий.