Сталинград

Сталин торжествовал. Ко второй неделе декабря он решил, что немецкие войска находятся на грани полного краха. Донесения об отступлении по всему центральному участку фронта вместе с фотографиями брошенных орудий, лошадиных остовов, занесенных снегом трупов замерзших немецких пехотинцев действительно наводили на мысли о повторении 1812 года. К тому же в немецких тылах царила паника. Машины и техника вспомогательных подразделений в суровых погодных условиях то и дело выходили из строя, а сами они подвергались внезапным атакам, хотя и находились далеко от передовой. В сердцах немцев поселился постоянный страх перед этой варварской страной. Они все больше и больше тосковали о доме.

Одержимый стремлением максимально развить успех, Сталин повторил ошибку Гитлера. Советский вождь решил, что его воля безгранична, и полностью забыл о реалиях: недостаточном количестве боеприпасов, плохом транспортном сообщении и измотанности войск. Он смотрел на огромную оперативную карту, висящую на стене в ставке, предвкушал победу и требовал продолжать наступление на войска группы армии «Центр». 5 января 1942 года Сталин изложил свой план общего наступления на совместном заседании ставки и Государственного Комитета Обороны. Он хотел провести крупную наступательную операцию на севере, чтобы прорвать блокаду Ленинграда, и также на юге – надо вернуть потерянные территории на Украине и в Крыму. Этот замысел с энтузиазмом поддержал маршал Тимошенко. Жуков и другие военачальники выступали против, предостерегая от недооценки возможностей противника, однако их возражения не были услышаны.

Фюрер, у которого из головы также не выходил 1812 год, один за другим подписывал приказы, запрещающие отступать. Гитлер был убежден в том, что, если его солдаты продержатся зиму, они тем самым разорвут историческое проклятие, висящее над всеми, кто вторгается в Россию.

Вмешательство Гитлера в руководство войсками уже давно служит предметом спора историков. Одни утверждают, что его решимость спасла немецкую армию от полного уничтожения. Другие считают, что требование любой ценой удерживать позиции привело к огромным и неоправданным потерям среди опытных солдат и офицеров и восполнить их Германия уже не смогла. Никакой угрозы превращения отступления в бегство не было, хотя бы потому, что у Красной армии тоже не осталось резервов – человеческих и материальных – для продолжения наступления. Однако сам фюрер был уверен в том, что только его сила воли, противопоставленная «пораженчески настроенным» генералам, спасла положение на Восточном фронте. Как следствие, в 1943 году одержимость и упрямство Гитлера приведут к катастрофе под Сталинградом.

Боевые действия тем временем все больше принимали сумбурный и трудно предсказуемый характер. Линия фронта причудливо изгибалась в разных направлениях, по мере того как наступление сталинских военачальников превращалось в разрозненные операции, порой взаимоисключающие. Несколько русских соединений, прорвавших немецкую оборону без поддержки, оказались отрезаны от своих. Сталин недооценил способность германских войск прийти в себя после тяжелого удара. В большинстве случаев они оказывали ожесточенное сопротивление, прекрасно понимая, что их ждет в случае поражения. Командиры на месте собирали разрозненные отряды, в которые нередко входили и солдаты тыловых служб. В ход шло все имеющееся вооружение. Даже зенитные орудия порой устанавливали на прямую наводку.

Северо-западнее Москвы, под городом Холм, держала оборону группа из 5000 человек под командованием генерала Шерера, снабжение которой осуществлялось по воздуху. Они сражались отчаянно, а затем вырвались из окружения. Значительно больше солдат и офицеров – 100 000 человек – оказались в Демянском «котле». Боеприпасы и продовольствие им тоже доставляли по воздушному мосту. Транспортные Ю-52, в целях маскировки выкрашенные в белый цвет, совершали до 100 вылетов в день. Они перевезли свыше 60 000 тонн грузов и вывезли 35 000 раненых. Окруженная группировка 72 дня противостояла нескольким советским армиям. В конце апреля немецкое соединение вышло из окружения. Конечно, немцы недоедали, однако участь мирного русского населения оказалась несравненно страшнее. Есть было нечего, и лишь счастливчикам доставалась требуха лошадей, забитых для того, чтобы накормить солдат… И все-таки эта операция укрепила веру Гитлера в то, что окруженные войска могут выстоять. Эта уверенность в значительной степени предопределила сталинградский кошмар, до которого оставалось меньше года.