Сталинград

Но обрадовались бойцы рано: немецкие летчики – твари крайне злопамятные и мстительные. Привыкли к тому, что безнаказанно бомбят и расстреливают сверху наши части, слабо обеспеченные зенитной артиллерией и пулеметами, редко имеющие воздушное прикрытие. А тут вот на тебе, огрызнулись русские, крепко огрызнулись!

Попал под очередь сильной скорострельной пушки один бомбер, подставившийся во время пикирования, но два оставшихся тут же сменили курс и полетели к позиции едва-едва замаскированной батареи. Ударили курсовые пулеметы, навстречу летящим над холмом фрицам устремились трассы 37-миллиметровых снарядов…

Но не так-то просто попасть по движущейся со скоростью триста километров в час цели, особенно если вести огонь двумя пятизарядными обоймами. Десять осколочных гранат – совсем немного для автоматического огня, выстреливаются они в считаные мгновения. Заряжающий быстро справляется с укладкой новых обойм, всего за несколько секунд, но «юнкерс» преодолевает 83 метра в секунду, сближаясь с кусачей батареей. Если не попадешь первой же очередью, со второй можно просто не успеть…

Зенитчики – или зенитчицы – в этот раз не успели. Может, нервное напряжение помешало сразу взять верный прицел, может, курсовые пулеметы «лаптежников» нашли свои цели, но трассы нашего прикрытия прошли ниже пикировщиков. А в ответ на позиции батареи полетели вниз небольшие бомбы-полусотки, закрепленные под крыльями «юнкерсов». Полетели неточно, вразнобой, но восемь авиабомб – это восемь авиабомб, и даже полусотки превосходят снаряды тяжелых гаубиц.

От тяжелых разрывов вздрогнула, заходила ходуном земля, батарею заволокло дымом и поднятой в воздух взвесью… А когда она рассеялась, все мы увидели, что одна покореженная пушка лежит в стороне от капонира, а вторая мертво задрала ствол орудия в небо. И никакого движения.

– Твари!

– Мрази!!!

– Чтоб вас…

Ругательства мало чем помогут павшим. «Юнкерсы» пошли на разворот, а после – в нашу сторону, и крики тотчас смолкли. У многих бойцов пошел по коже мороз, заныло в груди, в частности у меня… Ведь у каждого пикировщика к фюзеляжу прикреплено еще по одной здоровенной авиабомбе весом двести пятьдесят килограммов. А то и под пятьсот. И если эти самые бомбы сбросить на нас сверху… Хотя цель ведь неподходящая: техники, тяжелого вооружения нет, людей здесь мало… Ну а вдруг отмбомбятся? Страх остро кольнул сердце: если вложат по единственному блиндажу санпункта, от него ведь ничего не останется…

– Пулеметчики, приготовиться открыть огонь по воздушным целям!

«Лаптежник», считающийся на деле не самым скоростным самолетом, весьма солидно бронирован, так что даже пробовать повредить его огнем ручных «дегтяревых» – так себе затея. Однако я знаю, что нервничают фашисты, когда по ним стреляют, так или иначе, но мажут мимо цели! Да и «ишачки» (истребитель И-16, морально устаревший к 41-му), вон, через одного вооруженные лишь пулеметами винтовочного калибра, сбивали ведь «юнкерсы»… К тому же не хочется просто терпеть, когда враг тебя безнаказанно бьет!

Крепко уперев сошки ДТ в землю и плотно прижав телескопический приклад к плечу, я приготовился открыть огонь, одновременно негромко скомандовав Сергею Усову (бойцу из ночного пополнения и моему временному второму номеру):

– Ложись на дно окопа и не высовывайся, набивай диски. Понял?

Молодой щуплый парнишка мелко закивал, а я уперся спиной в противоположную стенку хода сообщения, желая занять позицию поустойчивее. Ну, только попробуйте спикировать на нас, гады…

Глава 7

24 августа 1942 года

Декретное время: 9 часов 38 минут утра

Высота 97,7, район Сталинградского тракторного завода, 282-й полк НКВД

Пикировать на тонкую ленту русских траншей «юнкерсы», идущие на бреющем полете над высотой, не собираются, и, крепко стиснув запотевшей от напряжения ладонью телескопический приклад, я не решаюсь открыть огонь. Может, и вовсе пронесет?!

Звук ударившей справа очереди ДТ развеял мои сомнения. В ответ фрицы тут же застрочили из курсовых пулеметов, и я, пообещав себе, что придушу придурка, начавшего с испуга стрелять, зло выкрикнул:

– Огонь!!!

Ловить в прицел летящий со скоростью триста километров в час самолет – занятие бесполезное. Но я все же попытался, после чего мягко потянул за спусковой крючок… Пулемет сильно дернуло от отдачи, трассы прошли заметно ниже и позади стремительно приближающегося к окопам «лаптежника». Не имеют успеха и остальные стрелки – без концентрических зенитных прицелов и специальной подготовки, где обучают вести огонь по воздушным целям, мы могли рассчитывать только на везение.