Сталинградская Богородица

Выдержать вражеский удар готовилась группировка из Центрального и Воронежского фронтов – 1,3 млн человек, 20 тыс. орудий, 3300 танков и 2650 самолетов. А в ближайших тылах стоял еще мощный резерв, Степной фронт – 580 тыс. человек, 1600 танков, 9 тыс. орудий. Когда неприятель надорвется в атаках, этот свежий кулак предполагалось подключить для наступления. А для того, чтобы немцы надорвались покрепче, наши солдаты потрудились на совесть. На северном фасе дуги было понарыто более 6 тыс. км траншей, на южном фасе 5 тыс. км. Противотанковые пушки больше не раскидывали поодиночке, а группировали в противотанковые опорные пункты – в каждом два десятка орудий, способных вести огонь в разных направлениях. Создавались особые противотанковые истребительные полки, в них отбирали лучших артиллеристов и тренировали в снайперской стрельбе: если невозможно поразить лобовую броню «Тигра» или «Пантеры», то ведь можно попасть по гусеницам, стволу пушки, смотровым щелям.

Время шло, и росло напряжение – почему же немцы не начинают? Может быть, они раскусили русские планы? Перенесли удар в другое место? Ватутин убеждал Сталина, что мы теряем летние месяцы, самые удобные для наступления. Но Жуков, Василевский и командующий Центральным фронтом Рокоссовский настаивали – надо еще выждать. Разведка сообщала, что неприятель вот-вот начнет. Называлась дата 5 июля. Впоследствии открылось, что немцы и в самом деле пронюхали – русские укрепляются, подводят дополнительные силы. Но они восприняли подобную информацию весьма легкомысленно. В прошлых кампаниях первый, самый страшный удар, проламывал любую оборону. Подкрепления русских только увеличивали количество пленных.

В ночь на 5 июля наши разведчики, караулившие на нейтральной полосе, уничтожили группу немецких саперов, разминировавших проходы. Одного взяли в плен, и солдат подтвердил: начнется сегодня в 3 часа утра. Для неприятеля был подготовлен сюрприз, артиллерийская контрподготовка. Намечалось упредить немцев, выпустить четверть боекомплекта снарядов по тем местам, где они будут сосредотачиваться перед атакой. Находившиеся на фронте представители Ставки, Жуков и Василевский, приняли решение – открыть огонь. В 2 часа 20 минут ночь осветилась всполохами залпов и разрывов. Шквал снарядов посыпался на вражеские траншеи, батареи, на прилегающие к передовой балки и овражки. Впрочем, с контрподготовкой несколько поспешили. Начни на полчаса позже, и как раз накрыли бы скопища германской пехоты и техники. А в два часа немецкие командиры только начали будить солдат в блиндажах и землянках, потери оказались незначительными.

Но контрподготовка вызвала изрядную неразбериху. Где-то повредила провода, радиостанции. Германская артиллерия принялась отвечать, и германские начальники сочли, что русские сами пошли в атаку. Но разрывы улеглись, связь наладили. Разобрались, что русские вроде бы не наступают. Посыпались указания действовать по старому плану, только сдвинуть время. А в эти часы и в советских штабах гадали: что произошло? Неужели немцам так досталось, что они отменили операцию? Но германская артиллерия с запозданием снова взревела во весь голос, в 6 часов утра зарычали моторы танков.

Стальные лавины привычно разворачивались клиньями, рыхлили перед собой землю снарядами. Но с первого же дня, с первых часов битвы чудовищный натиск вдруг начал стопориться. Широкие поля под Орлом и Белгородом сплошь коптили факелами пылающих танков. На отдельных участках командиры докладывали об успехах, но успехи-то оказывались мизерными! Удавалось только вклиниться в первую полосу русской обороны. А за ней лежали еще две! Расчеты советских батарей отстреливались до последнего. Оглушенные пехотинцы, выползая из раздавленных танками окопов, встречали выстрелами и гранатами цепи немецких солдат.

Но расчеты советской стороны базировались именно на упорстве, на стойкости солдат. Командование оценивало, что операция развивается по плану. Даже намечалась предварительная дата, 12 июля, когда сложатся предпосылки для контрнаступления. Впрочем, допускались и ошибки. На второй день было принято решение облегчить положение изнемогающей пехоты, остановить противника контрударами. На северном фасе Рокоссовский бросил вперед 2-ю танковую армию Родина. Увы, маневр оказался преждевременным и неудачным. На этом направлении 9-й германской армии Модели была придана тысяча танков. Армия Родина попала под лобовой удар этой лавины. Досталось так круто, что ее пришлось вывести из боя.