Сталинградская Богородица

Советская армия спасала от гибели исторические и культурные центры. Наши танки и колонны пехотинцев засыпали цветами жители Белграда – город уцелел только благодаря русским. Немцы уже готовили его к уничтожению, и прямо во время уличных боев 7 саперных батальонов сняли 3 тыс. мин, 30 тонн взрывчатых зарядов, обезвредили 7 складов взрывчатки. В бессильной злобе нацисты намеревались превратить в груду развалин и Краков, заминировали всю центральную часть города. Русские разведчики и подоспевшие передовые отряды предотвратили катастрофу, уберегли архитектурные реликвии и гордость Польши.

В это же время до нашего командования дошли сведения, что гитлеровцы готовятся уничтожить одну из величайших христианских святынь – Ченстоховскую икону Божьей Матери. В подвалах Ясногурского монастыря, где она хранится, сложили авиационные бомбы и установили мины замедленного действия. Когда Ченстохов займут русские, монастырь должен был взлететь на воздух, а ответственность предполагалось свалить на «безбожников», появился бы отличный повод возбудить ненависть поляков. Маршал Конев, узнав об этом, срочно выслал в монастырь офицера политотдела подполковника Николаева.

Он вылетел на самолете вслед за передовыми частями армии Рыбалко, проскочившими Ченстохов без остановок. На месте Николаев нашел саперов, команду возглавил старший сержант Константин Корольков. Обследовав монастырь, он доложил: «А мины-то он, сволочь, точно под алтарь подложил, под самый контрфорс с расчетом на эту икону». Сапер был опытным, взрывчатку обезвредил (заряд составлял 36 авиабомб). Святыня была спасена. Настоятель Ясногурского монастыря вручил Королькову католическую индульгенцию с полным отпущением грехов. Существует поверье, что молящимся перед Ченстоховской иконой иногда предстает подлинный лик Божьей Матери. И действительно, Пресвятая Богородица явила Свой лик перед участниками операции. Одним из них был военный корреспондент Борис Полевой.

Он оставался атеистом, пытался объяснить увиденное с рациональных точек зрения. Но корреспондентом был добросовестным, зафиксировал уникальное свидетельство [98]. Описал Деву Марию, явившуюся советским воинам: «Икона, во всяком случае, лик и рука Богородицы будто бы покрылись туманом, растаяли, а потом из тумана стало прорисовываться другое лицо: округлое, совсем юное. Оно проступало не сразу, как бы отдельными частями – сначала губы, брови, потом нос, глаза, прядь волос, выглядывающая из-под оклада. И вот уже совсем иной образ смотрел на нас из искрящейся бриллиантами ризы… Она не была похожа ни на одну из известных богородиц или мадонн, не напоминала ни одну из картин итальянского Возрождения, и если что-то и роднило Ее с теми образами, то это черты человеческой чистоты. Это была смуглая Девушка ярко выраженного восточного типа, Девушка лет пятнадцати, шестнадцати. Здоровье, физическое и духовное, как бы проступало сквозь смуглоту кожи. Продолговатые глаза, большие, миндалевидные, несколько изумленно смотрели на нас…»

44. Ялта, Померания, Кенигсберг

Зависимость авторитета от побед оставалась однозначной. Для следующей конференции Большой Тройки не искали даже «нейтральных» мест. Сталин пригласил союзников к себе, и Рузвельт с Черчиллем сочли за честь, прилетели в Крым. 4 февраля 1945 г. открылась Ялтинская конференция. Точнее, она проходила в Ливадии, в загородном дворце Николая II. Это было символично. Советский Союз становился преемником Российской империи и успешно завершал войну, которую не удалось завершить государю.

Согласовывались последние удары, чтобы добить Германию. Но Япония могла сопротивляться еще долго. США и Англия были заинтересованы, чтобы Советский Союз присоединился к боевым действиям против нее. Что ж, причин заступаться за японцев у нашей страны не было. Сталин пообещал, что СССР вступит в войну через четыре месяца после капитуляции Германии.

Обсуждались и проблемы послевоенного устройства Европы. Намечали зоны, которые предстояло оккупировать советским, американским, британским, французским частям, шли споры по поводу государственных границ. Например, Люблинское правительство Польши, созданное под эгидой Москвы, уже подписало соглашение, что граница с СССР должна пройти по «линии Керзона» (примерно совпадающей с границей 1941 г.). Эту границу признала и Тегеранская конференция. Но лондонское правительство Миколайчика до сих пор настаивало на возвращении Западной Украины и Белоруссии. Исподволь подобные требования поддерживал Черчилль. По его поручению был даже разработан секретный план о последующей войне против русских в защиту поляков – а на сторону Англии и Польши предполагалось привлечь побежденных немцев.