Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду

После тылового Омска поразил военный облик столицы. Суровая, ощетинившаяся, шинельная. В небе на тросах — аэростаты заграждения. На земле — зенитные установки, вокруг которых в основном хлопотали девушки в военной форме. Военные легковые машины, колонны транспортных автомашин с пушками на прицепе, военные подразделения в пешем строю. Открытые бортовые машины с гражданскими людьми, вооруженными старыми винтовками, машины и автобусы с мужчинами и женщинами с лопатами и ломами в руках. Мешки с песком на памятниках. Бумажные ленты, наклеенные крест-накрест на стекле окон. Надолбы на перекрестках. Патрули: военные и гражданские с красными повязками на рукавах. Все это настораживало. Особенно тревожило отсутствие детей. Не видно их на улицах. Это еще больше подчеркивало прифронтовое состояние города. Часто объявляли воздушные тревоги. Нередко над городом шли воздушные бои. Взрываются в разных районах бомбы прорвавшихся одиночных и небольших групп самолетов врага.

В резерв прибыло много медицинских работников: врачей, фельдшеров, фармацевтов. Долго не задерживались — убывали на фронт. Приезжали представители разных родов формировавшихся частей. Каждое утро нас строили и объявляли, куда требуются люди, и спрашивали желающих. Поднимали руки, выходили из строя, уходили оформляться в канцелярию и тут же убывали. Нередко вызывали из строя по списку, приглашали в канцелярию и выдавали направления в части.

Обстановка на фронте все усложнялась. В последние дни в резерве пошли разговоры о прорыве немецкими войсками нашей обороны на большом участке на юге страны, вражеские полчища устремились за Дон к Кавказу. Нужно было определяться.

На вечернем построении зачитали, что нужны военные фельдшера в формирующиеся танковые бригады, и я почему-то поднял руку. Сразу был представлен командиру-танкисту, который подбирал военных фельдшеров. В военное время это был не самый правильный выбор. У меня не было четкого представления о характере службы в зависимости от рода войск и места. Не думал о выгоде — шла война, везде стреляли. Танковые войска? Пусть будут танковые.

Суббота, 18 июля 1942 г. Формирование роты.

Привезли нас в какой-то лес, в штаб танковой бригады. Вскоре помощник начальника штаба построил нашу группу по росту и стал определять по подразделениям бригады, начиная с самого маленького ростом. Я оказался определен в роту технического обеспечения бригады старшим военным фельдшером. Мне указали место расположения роты — участок лагерной территории: несколько землянок для людей и площадка для транспорта.

Возле землянок стоял стол, грубо сколоченный из свежих досок. За ним сидели и стояли около десятка командиров. Более старших по званию, чем с тремя кубиками в петлицах, не было. Мне указали на командира роты. Я представился ему и доложил, что прибыл для прохождения службы в должности старшего военного фельдшера роты технического обеспечения танковой бригады.

Его первый вопрос меня удивил:

— Триппер можешь лечить?

Находившиеся рядом командиры заулыбались.

— При наличии соответствующих медикаментов смогу, — ответил я.

— Учти, доктор, это была не шутка, — и добавил: — Запасись нужными для этого медикаментами — на войне пригодятся.

Еще сказал:

— Надеюсь, руки, голову и еще там чего перевязать сможешь?

— Смогу.

— Это уже шучу. Должно быть, этому тебя научили. Слушай меня внимательно, доктор, — продолжал командир. — Сейчас пойдем на построение роты. Будем распределять людей по взводам и отделениям. Приказываю тебе вместе со старшиной роты подобрать двух поваров, кладовщика и командира хозяйственного взвода из выделенных в роту людей и отправить их на склад бригады получить полевые кухни, инвентарь, продукты. С завтрашнего дня своих людей кормим сами и вообще, полностью отвечаешь за санитарию и все, что связано с приготовлением пищи. Ты и никто больше. С тебя и буду спрашивать. И чтоб вшей не заводили в роте. Следи за этим. После построения роты получи в санвзводе бригады всякое там положенное имущество… И от триппера тоже — специально удели этому внимание, — засмеялся своеобразно с придыханием. Смех был ехидным, без улыбки на лице и сразу же обрывался.

Потом обратился ко всем:

— Все идите на построение.

Я поднял чемодан и спросил командира, куда его девать.

— Мне, что ли, стеречь? Камеры хранения здесь нет, и заводить ее не собираюсь.

Заметив мой растерянный вид, добавил:

— В той вот крайней левой землянке размещаются командиры, туда и ставь свой чемодан. И бегом в строй.

Я стал среди командиров во главе роты. Раздалась команда старшего лейтенанта:

— Рота, становись!

Через секунд двадцать:

— Равняйсь! Смирно!

Команда была произнесена очень тихим, несколько сипловатым голосом с двумя ударениями на каждом слове.

— Товарищ военный инженер! Рота технического обеспечения танковой бригады по вашему приказанию построена. Докладывает заместитель командира роты военный инженер Калмыков.

Командир роты приподнял к фуражке правую руку с повернутой ладонью к строю и произнес:

— Здравствуйте, товарищи красноармейцы и командиры!