Сталинградский рубеж

В общем, почти никто, кроме самого начальника отдела да начальника первого отделения майора П. И. Зализюка, не мог похвастаться солидным штабным опытом. Но я убедился уже, что и штабное дело, при всей его сложности, постигается на войне толковыми и старательными людьми быстрее, чем этого можно было ожидать. А люди в оперативном отделе, повторяю, понравились мне. Направленцы, отвечавшие на мои вопросы, по-видимому, неплохо знали "свои" части.

Отдел был, несомненно, сплоченным, и особенно сплотился он, должно быть, за то время, когда армия сражалась за Доном. Как и вся армия, маленький коллектив штабистов понес там первые потери. При мне вспомнили капитана Любимова, выпускника ускоренного курса Военной академии имени М. В. Фрунзе. Смертельно раненный, он был доставлен на КП в пробитом снарядом броневичке уже мертвым. Вспомнили двух направленцев, пропавших там, за Доном, без вести...

* * *

На рассвете предстояло ехать в войска. Я был рад, что командующий не задерживает меня на КП: испытывал потребность поскорее увидеть своими глазами передний край, познакомиться с командирами и начальниками штабов дивизий, бригад.

Перед тем как прилечь на пару часов, вышел на воздух. Шагал впотьмах по тополевой аллейке у школы и уже едва верил, что этот бесконечный день начался для меня еще на Кавказе.

Все вокруг окутала теплая звездная ночь. Небо было еще темным даже на востоке, где стоял, не выдавая себя ни единым отблеском света, большой, многолюдный город. И как зловещая угроза ему, поднималось над горизонтом на другом, западном краю неба расплывчатое зарево, обозначавшее линию фронта.

Легкий ветерок тянул, насколько я мог определить, со стороны Саратова и Балашова - из тех краев, где я родился и вступил в сознательную жизнь, откуда в первый раз, в девятнадцатом году, пошел воевать.

Близость родных мест воспринималась с какой-то щемящей остротой. Я с детства привык к мысли, что расту в глубине России, тогда казалось - в самой ее середине. И вот - сюда подступил фронт, сюда рвался враг... Еще нельзя было предугадать, какие масштабы примет битва, надвигавшаяся на Поволжье. Но что это будет битва не на жизнь, а на смерть, понимал каждый. И невозможно было представить себя живым, если враг перешагнет Волгу.

С таким чувством, с такими мыслями начал я 19 августа 1942 года службу в 62-й армии, оборонявшейся на внешнем обводе сталинградских рубежей, на центральном его участке, где надо было прикрыть кратчайший путь к Волге.

Между Доном и Волгой

Три или четыре дня я почти безотлучно, лишь ненадолго заезжая на армейский КП в Карповке или на вспомогательный пункт управления у хутора Камыши, провел в войсках, занявших оборону по левому, восточному берегу Дона. Положение на переднем крае было напряженное: наши части либо уже отражали первые в полосе армии попытки противника форсировать реку, либо ждали этого с часу на час.

Сам Дон на исходе жаркого, сухого лета выглядел не слишком внушительно. Действительно тихий, как принято его величать, он неторопливо, куда медленнее, чем Волга, нес свои желтоватые воды меж совсем недалеко отстоящих один от другого берегов. Мне было, конечно, и раньше известно, что ширина его в этих местах не превышает четырехсот метров, а кое-где не достигает и двухсот. Но вблизи Дон показался еще уже, чем я ожидал. Даже с учетом порядочной глубины это была не очень серьезная преграда для войск, располагающих хорошими переправочными средствами.

Противнику давало преимущество господствующее положение правого берега - нагорного, как у всех больших южнорусских рек. Задонские высоты, то подступающие бурыми или белесыми откосами к самой воде, то немного удаляющиеся, доходили до ста метров, и наша сторона просматривалась с них далеко. Только ивовые и дубовые рощицы, разбросанные по низкому левому берегу, помогали кое-что замаскировать.

Здесь, у Дона, видя его не на карте, а наяву, было особенно тяжело сознавать, что ниже по течению, пусть дальше от Сталинграда, немцы уже перешагнули этот последний - если не считать малых степных речушек - водный рубеж перед Волгой. Передний край нашего левого соседа - 64-й армии Юго-Восточного фронта проходил по левому притоку Дона - Мышкове. Еще дальше к востоку от Дона находилась 57-я армия, сосредоточенная для обороны южных подступов к Сталинграду, после того как в начале августа врагу удалось прорваться там за внешний обвод.

57-й армией командовал генерал-майор Ф. И. Толбухин, 64-й генерал-майор М. С. Шумилов, а начальником штаба у него только что стал полковник И. А. Ласкин. Тот самый Ласкин, который командовал под Севастополем доблестной 172-й дивизией. Вот где довелось нам стать соседями!.. Значит, успел уже Иван Андреевич подлечить свои севастопольские раны.