Сталинъюгенд

Все дружно замотали головами.

– Слушай Барабан, дело не в том, что мы не подписали. После убийства наверняка этим делом занимаются органы. А если протоколы нашли, да к тому же… ой, постойте!… Бакуль! А вы, когда с Шахом пихались… он потом бумага подобрал? – Реденс с надеждой уставился на Петю.

– Не знаю. Я первый ушёл.

– Да, если Вовка протокол там оставил, нас бы уже давно всех чехвостили за милую душу, – рассудительно вставил Феликс.

– Но даже если забрал… и если нашли… он же нами не подписан. Мы можем говорить, что и не знали о нём вовсе!

– Реденс, думай! Ты одно скажешь, я – другое, Барабан – третье…

– Погоди, Кирпич. А чего это – я «третье» скажу?

– Отзынь. Это – к примеру. В общем, если станем говорить неправду, всё сразу вылезет наружу. Когда спросят – считаю – врать нельзя. Мы ничего плохого не делали. И наказывать нас не за что. Вот Ваня… дал пистолет. Ему плохо… Его есть, о чём спрашивать. И нас тоже. Только мне кажется, что нас будут мучить о Шахе… и о Нине… а вот если об игре спросят… ну и что такого? Мы играли. Мы же соревновались, кто покажет лучшие результаты… а Шах был лидером и судьёй.

– Кирпич прав, – согласился Бакулев. – Но надо помнить, что Шах-то к организации относился серьёзно… На всякий случай нам нужно уничтожить записи про тайную организацию.

Все загалдели, что никаких записей у них нет. Тогда Петя сказал, что это относится к нему, поскольку по его обществу остались кое-какие документы.

– …Тём, я слышал – вы с Кирпичом и Реденсом всё видели? – переменил тему Хаммер.

– Ага. Только не всё. Мы слышали выстрелы, но нас мать не выпустила. Потом она, правда, уползла, но мы ещё какое-то время выжидали, а когда на мост прискакали, всё уже закончилось – Шаха в машину затаскивали, а Нина лежала на носилках под простыней. Нас чекист чуть не палкой отгонял, но мы Вовку увидели. Зрелище – гибель Помпеи.

– Отец сказал, что Нина сразу же умерла. Он ей в сердце, как в яблочко засадил, – вставил Петя.

– …Чего делать-то теперь будем? – после паузы спросил Барабанов.

– Сымать штаны, да бегать.

– Реденс, сейчас не до шуток. Лёнька правильный вопрос задал, – вступился за друга Хаммер. – Ребята, как думаете, нас арестуют?

– За что?! Ты в чём-нибудь виноват?

– Да нет, Феликс… Просто из-за убийства на нашу игру могут посмотреть как-то иначе.

– Убийство – ни при чём. Плохо, что Шах подо всё политику подводил. Мне вот плевать на его рассуждения о «Четвёртой Империи» и о том, как вырастем и станем руководить страной – по барабану.

– Опять я?!

– Нет, Лёнь, по какому стучат.

– Можно подумать, по нашему Барабану нельзя стукнуть? – и Реденс пару раз легонько приложился к Лёнькиной макушке.

Все расхохотались. Реденс дождался, пока отсмеются, и уже серьёзно продолжил:

– Я с Кирпичом согласен. Мне тоже на это чихать. Шах меня просто задолбал своими планами. Только кому сейчас это докажешь?

– А не надо ничего доказывать! Вот если вызовут, тогда… мы же никого не обманем, если будем так отвечать? – рассудил Петя.

– Как отвечать?

– Ну… что нам плевать на этот «рейх».

– Тебе хорошо. А нас с Реденсом Шах уже и на должности назначил… дней за пять до перестрелки.

– Га-га…

– Ха-а-а…

– Хмель – свинство так шутить! Они ведь по-настоящему погибли.

– Да я ничего плохого не хотел сказать. Просто случайно вылетело.

– Ясно! Ну и кем же ты стал, Тёмка?

– Зря лыбишься, Бакуль. Он всё так серьёзно обставил!… Реденса произвёл в «заместители по партии», а меня назначил «начальником концлагерей».

Все посмотрели на Лёню – так ли это?

– Ну и как? Ты хоть успел вступить в должность?

Встречный вопрос Реденса опять вызвал всеобщий хохот.

– …Не, я её не принял. Вовка рассвирепел – мол, я дурак и, если откажусь, он меня из «Империи» взашей попрёт. А потом как-то само рассосалось. Школа закончилась, мы к экзаменам готовиться начали…

Казалось, смех разрядил напряжение – ведь в их возрасте мальчишки и не могли беспрестанно думать только о смерти, пусть даже очень впечатлившей, или о своих надвигающихся проблемах. С полминуты никто не произнёс ни слова, но все почувствовали, как устали гадать, что принесёт день завтрашний.

Наконец Кирпичников сказал, поднимаясь с травы:

– Всё обсудили? Давайте тогда расходиться, что ли?

– По коням! – закруглил собрание Бакулев.

* * *

Оказавшись дома, Артём увидел, что рядом с родителями за столом сидят Константин и Раиса Уманские – вчетвером они справляли горькие поминки.

Начальник следчасти по особо важным делам, комиссар госбезопасности Лев Влодзимирский, радостно потёр руки, когда к нему на стол легло оперативное донесение, где говорилось, что шесть членов тайной антисоветской организации «Четвёртая Империя» провели длительное совещание в Нескучном саду.

Загадочная смерть детей высокопоставленных родителей вызвала в Москве массу толков. Из уст в уста передавались слухи и небылицы, обрастая каждый день новыми «подробностями».

6