Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953

9 декабря он писал членам своего ближнего круга, анализируя международные политические события после провала СFM. По его словам, стойкость дала возможность выиграть сражение, при вмешательстве Франции и Китая в тройственную дискуссию, так что этот вопрос нас теперь больше не беспокоит. Подобная политика победила и на Балканах, как это показал успех коммунистов на отложенных выборах в Болгарии, и в Югославии, где также прошло голосование в ноябре 1945 года.

Имея дело с британцами и американцами, заключил Сталин, необходимо не давать себя запугать, и с твёрдой настойчивостью проводить свою политику, чтобы направлять в дальнейшем переговоры с ними в нужном направлении. Это подчёркивает, однако, что Сталин не всегда демонстрировал непоколебимость в переговорах с Западом, которую он требовал от своих «лейтенантов». Когда Гарриман виделся с ним во время отдыха на Чёрном море в конце октября, Сталин продемонстрировал весьма широкую готовность к уступчивости в беседе с послом о Японии и в отношении процедурных перепирательств на конференции (СFM).

Cталин поступил подобным образом, когда Бевин и Барнс прибыли в Москву на конференцию трёх министров иностранных дел. Конференция проходила с 16 по 26 декабря в Спиридоновском дворце, обычном месте проведения подобных встреч в Москве. Несмотря на проповеди своим товарищам о твёрдой переговорной тактике, конференция была очень продуктивной, и советско-западные переговоры о послевоенном мирном соглашении прошли на одном дыхании.

Действительно, Советы подошли к конференции, как к благоприятной возможности вернуться к дням Большой Тройки, и были готовы к компромиссу по ряду проблем. В отношении установления лимитов китайского и французского участия в CFM, Советы пошли своим путём, но соглашались вернуться к созыву мирной конференции для рассмотрения предварительных вариантов мирных договоров с главными государствами Оси.

Тупик по Болгарии и Румынии был преодолён соглашением о расширении двух правительств путём включения оппозиционных политиков. Советские требования в отношении Японии были удовлетворены соглашением по FEAC (Дальневосточный Союзный Совет) и включением Советов в дальневосточную комиссию, и в АCC (Союзный консультативный комитет) по Японии, хотя оккупационный режим в стране остался под американским контролем.

Сталин удовлетворился деятельностью председателя на обеде во время конференции и парой совещаний с Бевином, и Барнсом. Барнс вспоминал позднее, что «мои беседы с генералиссимусом (на обеде) той ночью, как и в предыдущих встречах, прошли в откровенной, и сердечной обстановке». В беседе со Сталиным 24 декабря Барнс получил благоприятную возможность упомянуть о предложении пакта о разоружении Германии. Сталин ответил, что такой пакт может быть подписан, но то же должно быть сделано в отношении Японии.

На встрече с Бевиным в тот же день Сталин заострил дискуссию на советской опеке над Триполитанией и заявил, что если СFM согласится с этим предложением, то «Великобритания ничего не потеряет, так как она уже имеет достаточно баз по всему миру, даже больше, чем США. Почему бы не удовлетворить интересы Советского Союза?» Позднее в беседе Сталин сказал, что на его взгляд ситуация выглядит так: «Соединённое Королевство обладает Индией и владениями в Индийском океане в сфере интересов; Соединённые Штаты имеют Китай, и Японию, но Советский Союз не имеет ничего».

В послании Трумэну от 23 декабря Сталин выразил своё глубочайшее удовлетворение ходом конференции и оптимизм в отношении будущих отношений с Соединёнными Штатами. Своим болгарским и румынским коммунистическим союзникам Сталин указал, что уступки незначительны, и Московский договор предоставляет удобный случай для ликвидации оппозиции. «Главная мысль – деморализация оппозиции», – заявил Сталин посетившей его болгарской правительственной делегации 7 января.

«Решения Московской конференции по Румынии и Болгарии уже разрушили оппозицию в этих двух странах». С другой стороны, Сталин работал над осуществлением решений конференции по изменению болгарского и румынского правительств таким образом, чтобы успокоить встревоженных англо-американцев. Молотов, давая полную оценку конференции, сказал, что «мы наблюдаем за процессом решения ряда важных европейских и дальневосточных вопросов, и поддерживаем развитие сотрудничества между тремя странами, которое возникло в ходе войны».

На Московской конференции Сталин и Советы обратили внимание, и постарались принять меры для оживления деятельности Совета министров иностранных дел (СFM), и переговоров по заключению европейских мирных договоров в рамках Великого Альянса. Главной задачей на следующий месяц, беспокоившей Молотова, было заключение мирных договоров с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией.