Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953

Латвия подписала договор о взаимопомощи с Советским Союзом 5 октября, как и Литва 10 октября. Как в пакте с Эстонией, так и с Латвией и Литвой договорились о размещении советских военных баз, и о невмешательстве. Сталин говорил литовцам, что военные базы «наиболее драгоценный элемент литовской безопасности», и сострил, что «наши войска помогут вам, если произойдёт коммунистическое восстание в Литве».

В действительности Сталин пошутил только наполовину. В соответствии с этим заявлением Москва выдала строгие инструкции своим дипломатическим представителям и воинским частям в балтийских странах воздерживаться от вмешательства в местную политику, и не делать ничего, что может возбудить слухи о будущей советизации этих территорий. Как Сталин пояснил Димитрову 25 октября:

«Мы полагаем, что в наших пактах о взаимопомощи (с балтийскими странами) мы установили правовую форму, позволяющую нам включить эти страны в сферу влияния Советского Союза. Но для этого мы последовательно поддерживаем эту ситуацию, строго соблюдаем их независимость и положение в мире. Мы не пытаемся их советизировать. Это время придёт, когда они сами этого захотят».

Сталинское сдержанное отношение с балтийским государствами резко отличалось от советской политики в западной Белоруссии и на западной Украине. После оккупации Красной Армией этих территорий в октябре 1939 года Политбюро приказало начать кампанию под лозунгом установления советской власти и воссоединения восточных, и западных регионов Белоруссии, и Украины. Также вышли постановления о национализации крупных предприятий, банков и коллективизации сельского хозяйства. Не надо говорить, что выборы были подтасованы, и в ноябре эта «народная ассамблея» единогласно вотировала вхождение в СССР. Для достижения тотального политического контроля советская власть была безжалостна при использовании террора, в поощрении межнационального насилия(?) и классовой борьбы. В особенности репрессивная политика применялась в отношении польского меньшинства в западной Белоруссии и на западной Украине, в котором видели наибольший источник оппозиции новому советскому режиму. Более 400 000 поляков (из 12 миллионов) были заключены в лагеря, депортированы или, во многих случаях, расстреляны. Среди жертв были 20 000 польских офицеров и политических заключённых, расстрелянных в марте-апреле в Катынском лесу под Смоленском.

Хотел ли Сталин только «посетить» балтийские государства? Летом 1940 года балтийские государства были оккупированы Красной Армией, включены в состав СССР и, как и западная Белоруссия, и западная Украина, насильственно советизированы, и это несомненный факт. Более радикальная политика преследований в восточной Польше имела очень специфические причины. Как отмечалось ранее, Советы никогда не признавали передачи Западной Белоруссии и западной Украины Польше, и Сталин предназначал эти территории с самого начала вторжения Красной Армии для присоединения к СССР. Советизация восточной Польши не создала прецедента для балтийских государств, но обеспечила модель того, как это нужно сделать, включая депортацию из Эстонии, Латвии и Литвы в июне-июле 1940 года около 25 000 нежелательных элементов.

Другой территорией, которая очень интересовала Сталина, были Балканы. В отличие от Польши и балтийских государств, они не пожелали войти в немецкую сферу влияния в этом регионе, но это не удержало Сталина от стремления добиться расширения собственной сферы влияния. В центре сталинского замысла были две страны – Болгария и Турция. Обе они заключили договоры о сотрудничестве с Советским Союзом. Болгарские политики отклонили советское предложение о помощи в случае войны, указывая, что не ясно, какая помощь Советами будет оказана им при возникновении войны, и что такой договор пробуждает подозрения в настоящее время, осенью 1939 года, на Балканах. Турецкая позиция была более сложной. Они подготовили к подписанию пакт о сотрудничестве с Советами, но намеревались заключить договоры и с Британией, и с Францией. Это было неприемлемо для Сталина, как он письменно разъяснял турецкому министру иностранных дел 1 октября 1939 года: