Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Действительно, циркулировавшие в Западной Европе слухи о подготовке военного переворота в Москве в этот период усилились. Об этом же писал Троцкий в «Бюллетене оппозиции»: «Недовольство военных ставит на повестку дня их возможное выступление». Похоже, что «Иудушка Троцкий» просто подталкивал события в желательном направлении.

О том, что в Москве готовился переворот и во главе его со стороны военных был Тухачевский, сегодня уже общеизвестно. Расхождения историографов лишь в мелких деталях оценки сроков его осуществления - установлении решающего часа заговора. Пауль Карел пишет, что переворот был назначен на 1 мая 1937 года. Выбор дня был обусловлен тем, что «проведение первомайского военного парада позволяло бы ввести военные части в Москву, не вызвав подозрений».

Однако объявление официального сообщения, что «маршал Тухачевский возглавит советскую делегацию на церемонии коронации короля Георга в Лондоне 12 мая 1937 года», успокоило Тухачевского и заставило в последний момент отложить путч. По утверждению Карела, Тухачевский решил воспользоваться поездкой в Лондон, чтобы еще раз договориться с немецкими генералами о сотрудничестве во время и после переворота: «Тухачевский решил отложить переворот на три недели. Это стало его роковой ошибкой».

Но дело не в планах. У Тухачевского и его «штаба» заговора появились организационные трудности в осуществлении путча. К 1 мая НКВД уже обрубило приводные ремни и «выбрало» основных исполнителей, способных практически осуществить акцию захвата руководителей страны. А вскоре руководители заговора оказались генералами без армий.

Вполне вероятно, что в случае поездки на коронацию Тухачевский вообще мог не вернуться назад. Видимо, письмо, направленное 21 апреля Ежовым Сталину, Молотову и Ворошилову, являлось намерением не выпустить его из страны.

Нарком сообщал: «Нами сегодня получены данные от зарубежного источника… о том, что во время поездки тов. Тухачевского на коронационные торжества в Лондон над ним по заданию германских разведывательных органов предполагается совершить террористический акт. Для подготовки террористического акта создана группа из 4 чел. (3 немцев и 1 поляка). Источник не исключает, что террористический акт готовится с намерением вызвать международное осложнение. Ввиду того, что мы лишены возможности обеспечить в пути следования и в Лондоне охрану тов. Тухачевского, гарантирующую полную его безопасность, считаю целесообразным поездку тов. Тухачевского в Лондон отменить».

На сообщении сохранилась резолюция: «Членам ПБ. Как это ни печально, приходится согласиться с предложением т. Ежова. Нужно предложить т. Ворошилову представить другую кандидатуру. И. Сталин». Как бы то ни было, но 22 апреля Политбюро отменило поездку Тухачевского в Лондон, а 23-го он был ознакомлен с текстом спецсообщения.

И все- таки до 4 мая Тухачевский не терял надежды на выезд за границу. Уместно предположить, что и записка, и реакция на нее Сталина были не только благовидным предлогом для замены главы делегации. Складывается впечатление, что вождь давал возможность заговорщикам перейти к решительным действиям.

Хотя в разговоре с Фейхтвангером «Сталин и посмеялся над теми, кто, прежде чем согласится поверить в заговор, требует предъявления большого количества письменных документов; опытные заговорщики, заметил он, редко имеют привычку держать свои документы на открытом месте». Но ему все же нужны были убедительные доказательства действительно реального существования заговора военных. Поэтому при всей серьезности и опасности обстановки он не стал суетиться и торопить ход событий.

Тем временем следствие продолжалось, и 22-25 апреля в протоколах появились новые признания. Бывший начальник Особого отдела НКВД М.И. Гай (курировавший работу Зайончковской, информацию которой об оппозиции военных он умышленно «игнорировал») и бывший 1-й заместитель наркома внутренних дел Г.Е. Прокофьев дали показания на Петерсона, Тухачевского, Уборевича, Корка, Шапошникова, Эйдемана и других военачальников. Они сообщили и о связях военных с Ягодой.

Как уже указывалось, бывший комендант Московского Кремля, а с 1936 года заместитель Якира по тылу, дивинтендант Петерсон был арестован 27 апреля в Киеве. Во время обыска он собственноручно написал покаянное письмо Ежову с добровольным признанием о своем участии в «кремлевском заговоре». В числе участников он назвал Енукидзе, Корка, Медведева, Тухачевского и Путну. На следующий день бывший заместитель начальника Отдела охраны правительства «З.И. Волович дал показания о существовании заговора с целью государственного переворота, инициированного Ягодой при участии Тухачевского». Но самым слабым звеном в цепи, связавшей всех заговорщиков, оказался латыш Рудольф Петерсон.