Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Основание заговора относится к 1930 году. Участие в нем принимали: Фельдман, Алафузо, Примаков, Путна и др., о чем подробно покажу дополнительно. Тухачевский».

Характерно, что Тухачевский «заговорил» на первом же допросе. Таким образом, применить физические меры воздействия, о которых с гневом и состраданием писали сочинители, у следователей не было не только необходимости, но и возможности.

Накануне арестованному были даны очные ставки с Примаковым, Путной и Фельдманом, которые назвали его руководителем заговора. Как и его подельники, Тухачевский попросил ознакомить его с показаниями других подследственных.

Арестованный 22 мая во время работы Московской партийной конференции, председатель Центрального совета Осовиахима Эйдеман написал заявление на имя Ежова 25 мая. Он тоже сообщил о согласии помочь следствию в раскрытии преступления.

Конечно, объявив о готовности сделать признания и называя фамилии людей, которых он втянул в преступную деятельность, Тухачевский лавировал. Он делал попытки скрыть от следствия действительные факты, сгладить свою роль в руководстве заговором. Поэтому проводивший следствие помощник начальника Особого отдела, капитан госбезопасности Зиновий Ушаков (Ушамирский) после каждого допроса заставлял его писать специальные заявления.

Тухачевский хотя и имел амбиции, но был не борцом, а реалистом – он тоже хотел знать объем информации, которым располагает следствие. 26 мая он пишет в заявлении на имя Ежова: «Мне были даны очные ставки с Примаковым, Путной и Фельдманом, которые обвиняют меня как руководителя антисоветского военно-троцкистского заговора. Прошу представить мне еще пару показаний других участников этого заговора, которые также обвиняют меня. Обязуюсь дать чистосердечные показания без малейшего утаивания чего-либо из своей вины в этом деле, а равно и вины других лиц заговора».

Конечно, это не торг – это некий практицизм; арестованный прикидывает, до каких пределов стоит признаваться. При последовательном прослеживании хронологии следствия становится совершенно очевидно, что утверждения будто бы следователи применяли к «великим полководцам» меры физического воздействия, «выбивая» из них признания, – просто нелепы.

Зачем? Бить подследственных в таких условиях со стороны следователей явилось бы проявлением неосмотрительности. Можно сказать: глупости; насилие могло даже обозлить их, укрепив волю (если она была); людей ломает не истязание, а боязнь неизвестности.

Поэтому его просьбу удовлетворили. Ушаков объяснял столь скорое признание тем, что он выложил Тухачевскому все материалы, которыми располагал, включая и показания сообщников. Внимательно их прочитав, он понял, что ему не вывернуться, и на дальнейших допросах он назвал несколько десятков имен заговорщиков. Тухачевский сдал всех. Все участники заговора, названные им, были арестованы и позже расстреляны. То есть в судьбах этих людей он выполнил миссию не только провокатора, но и предателя.

При своем огромном честолюбии, склонности к азартной интриге, в которой ему выпадала роль авторитетного лидера, в процессе следствия он демонстрировал равнодушие к судьбам людей, ставших соучастниками его преступления. Он сдавал их без жалости. Рассказывая 27 мая о составе заговора, он показал, что в число участников центра входили он, Тухачевский, С.С. Каменев, Фельдман, Эйдеман, а также Примаков, после его приезда в Москву из Северо-Кавказского военного округа.

На вопрос: «Кто им лично был завербован в заговор?», Тухачевский ответил: в 1932 г. – Фельдман, Смолин, Алафузо; в 1933 г. – Ефимов, Путна, Эйдеман и Вакулич; в 1934 г. – Якир, Горбачев, Примаков, Аппога, Василенко, Белицкий; в 1935 г. – Корк, Сергеев, Чайковский, Вольпе; в 1936 г. – Инно. Кроме перечисленных, он назвал среди завербованных бывшего заместителя начальника ВВС РККА Наумова и начальника Научно-исследовательского химического института РККА Рохинсона.

В этот же день Тухачевский сделал признания и о террористических намерениях заговорщиков. Он показал: «Одновременно готовились террористические акты против членов Политбюро ЦК ВКП(б). Основных террористических групп было три: одна из них возглавлялась Горбачевым, в нее входили Егоров и Петерсон; вторая возглавлялась Туровским, в нее входили Шмидт и Зюк. Эта группа готовила совершение террористического акта против Ворошилова. Третья группа была организована Примаковым в бытность его в Ленинграде».

Реагируя на предложение следователя назвать всех известных ему заговорщиков, Тухачевский показал, что в заговор вовлечены: комдивы Савицкий (нач. штаба ЗакВО), Давидовский (командир 11-го механизированного корпуса) – со слов Фельдмана, Кутяков, Воронков (командир формируемой химической дивизии ПВО), Егоров (начальник Военной школы им. ВЦИК), Петерсон (со слов Горбачева), Лапин, Д. Шмидт, Туровский, Зюк, Розынко, Ольшевский, Козицкий, Тухарели, Ольшанский, Щеглов и др.