Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

На открывшейся 7 июля четвертой сессии ЦИК СССР седьмого созыва с докладом «Положение о выборах в Верховный Совет СССР» выступил Я.А. Яковлев. Практически повторив сказанное об особенностях Конституции на пленуме ЦК, он отрицательно оценил работу существовавших Советов. Докладчик призвал, «выдвигая новые кадры кандидатами в депутаты, черпать силы из неиссякаемого источника резервов – молодежи, женщин и беспартийных».

«Советская демократия, – подчеркивал Яковлев, – не только не боится народа, не только не отделяет себя от народа, но обращается к массам трудящихся, предлагая трудящимся выставлять своих кандидатов на заводах, фабриках, в колхозах и совхозах... Неуклонное осуществление Сталинской Конституции и избирательного закона несомненно обеспечит на основе критики недостатков работы Советов и выдвижения в Советы новых людей, улучшение работы Советов снизу доверху».

Идея демократических выборов не вызывала вдохновения у партийных секретарей. Впрочем, она оставляла равнодушными и другие категории деятелей из «широкого» руководящего слоя страны. Как очевидная демонстрация равнодушия, в прениях на сессии прозвучали бессодержательные речи главы правительства Украины Любченко, начальника Главсевморпути Шмидта, председателя ЦИК Грузии Махарадзе.

Один за другим выступавшие говорили о чем угодно, лишь не о главной проблеме. Более привычной для зала риторикой стало заявление вице-президента Академии наук Украины Шлихтера: «Врагам народа удалось проникнуть на ответственейшие участки нашей работы. Мы не сумели разоблачить своевременно всех этих мерзавцев, японо-германских шпионов, диверсантов, троцкистов и прочую сволочь... Никакой пощады врагам народа!»

Нервно и жестко прозвучала речь бессменного лидера комсомольцев Косарева. С отработанным пафосом он заверил собравшихся о поддержке молодежью тех кандидатов, «кто честен перед партией, кто борется с изменниками делу партии Ленина – Сталина, кто борется с предателями Родины, врагами народа – троцкистами, бухаринцами, иными двурушниками, кто умеет обнаруживать этих врагов и обезвреживать».

 Расхождение во взглядах на задачи выборов между окружением Сталина и верхним правящим слоем партийцев было налицо. Используя привычный язык воинствующего радикализма, в конечном счете, лидеры с мест стремились к отторжению приоритетов демократии, которые пытался внедрить Сталин.

Ноту необходимости обеспечения торжества законности внес Вышинский. «Надо признать, – отметил он, – что в практике у нас до сих пор встречаются грубые нарушения советских законов. Тов. Яковлев вчера приводил примеры нарушения законов со стороны Советов, а я добавлю – при явном попустительстве со стороны местных прокуроров. Задача прокуратуры – беспощадно бороться со всякого рода нарушителями советских законов...»

И хотя после пассивных трехдневных дебатов участники сессии единогласно утвердили «Положение о выборах Верховного Совета СССР», благоразумные призывы окружения Сталина они не услышали.

Между тем с мест стала поступать информация о составах троек и заявки региональных парторганизаций на «лимиты» репрессий кулаков и уголовников. Однако в пятидневный срок уложились не все. Полностью заявки поступили только во второй половине июля. Число лиц, подлежащих охвату репрессивной акцией, составило 245 тысяч человек. Именно эта цифра и определила количественный уровень репрессий пресловутого 37-го года.

Примечательно, что хотя эти документы сохранились, но в период разгула борьбы с «культом личности», после авантюрно громкого XX съезда они не были преданы гласности. Впервые «лимиты» на репрессии 1937 года, запрошенные руководителями региональных парторганизаций, были обнародованы газетой «Труд» только 4 июля 1992 года.

Фамилии авторов этих расстрельных списков тщательно скрывались тридцать шесть лет. Для этого были весьма веские основания. Бросается в глаза, что охват репрессивной акцией кулаков и уголовников в количестве свыше пяти тысяч определили семеро: А. Икрамов (Узбекская ССР) – 5441 человек; К.М. Сергеев (Орджоникидзевский край) – 6133 чел.; П.П. Постышев (Куйбышевская область) – 6140 чел.; И.М. Варейкис (Дальневосточный край) – 6698 чел.; Л.И. Мирзоян (Казахская ССР) – 6749 чел.; К.В. Рындин (Челябинская область) – 7953 чел.

Численность свыше 10 тысяч запланировали трое: А.Я. Столяр (Свердловская область) – 12 000 чел.; В.Ф. Шарангович (Белорусская ССР) – 12 800 чел. и Н.Г. Евдокимов (Азово-Черноморский край) – 13 606 чел. Трагикомедия в том, что позже Хрущев отнес всех кровожадных функционеров, непосредственно причастных к этой операции... к «жертвам необоснованных репрессий».

Им уступал Роберт Эйхе, желавший только расстрелять 10 800 человек, но самым кровожадным оказался сам Никита Хрущев, требующий подвергнуть репрессиям 41 305 человек, в том числе: расстрелять 8500, выслать 32 805. Для сравнения: санкции на расстрел из Молдавской ССР запросили лишь на 11 человек, а из Карельской ССР – на 12.