Сталкер. День саранчи

Мы обогнули две ближайшие кривые сосны. Позиция наших противников оказалась разгромленной в хлам, двое лежали со связанными руками, рядом – их оружие и главная гордость среди трофеев: станковый пулемёт Браунинга М-2HQCB, из которого нас и расстреливали. Его с радостным видом осматривал Геша. Ну, как же, блин, он ведь словно рейхстаг взял. Когда показались мы с Платоном, все повернули головы. Я, конечно, оваций не ждал, но несколько удивился их благожелательным улыбкам. Ко мне подошёл Костыль, хлопнул по плечу и выпалил:

– Ну, ты даёшь, Ягуар! Прополз, как глиста им в задницу! Уважаю! Если б не ты…

– Ладно, ладно, – протянул Платон. – Не смущай парня.

– Да ты чего? – обиделся Костыль. – Я же это…от чистого сердца…

Я обернулся и посмотрел в сторону нашего лагеря.

– Ещё кого задело?

– Нет, – Платон покачал головой. – Только Фантика. Малой сейчас там.

– Да, они ж дружили. Похоронить бы.

– Сперва пленные.

Платон указал на связанных. Они головы не поднимали, так и лежали, уткнувшись носом в землю. То ли боялись своей участи, то ли скрывали лица. Напрасно, потому что у Платона, обычно, имелся неплохой опыт по части развязывания языков. И, если у него бывало соответствующее настроение, он эти свои навыки применял с лихвой. Сегодня, похоже, он был в нужном настрое. Понятное дело, не слишком-то ему понравилось валяться под пулемётным огнём.

– Ох, ты ж, мамочки мои! – раздался вдруг голос Костыля. – Кого это я вижу, а? Колобок! Никак снова свиделись?

Он подошёл к одному из пленных, тому, что лежал слева, и ухватил его за волосы. Потом задрал голову вверх. На лице Костыля разлилась уже не радостная улыбка. Это был настоящий звериный оскал.

– Знаешь его? – спросил Платон.

– А то! Это же Вовка Грунин, мы его Колобком прозвали. Мародёр, падла! Хороший мародёр! Он в прошлом году хабар у Синего спёр. И у Михи-Лешего, говорят, тоже. Три месяца назад и меня надул. Вот ведь где довелось…

– А почему Колобок? – спросил я.

– Так он как в сказке, – Костыль мотнул головой и тихо засмеялся. – И от бабушки ушёл, значит…и от дедушки…никто его сцапать не мог. Хитёр, подлец. Как будто чует что. Ну, ничего, ужо поговорим. Я много что имею ему сказать…