Стальная корона. Хроники земли Фимбульветер

– Если ты ненавидишь Карла, отправляйся на рассвете ко дворцу. Увидишь там одинокого бурого кхарна, подойди к нему, не бойся. Это Химельд. Протяни ему вот это. – Сванхильд стряхнула с рук перчатки Гудбранда для верховой езды, которые брат, уходя навсегда, оставил пристегнутыми к луке седла. – Они пахнут хозяином, кхарн признает тебя. Подержи его где-нибудь пару дней, а потом уезжай из города. Возьми это, – протянула сверток с короной, – вывези и спрячь. Когда на престол взойдет достойный государь, верни ему.

– А вы, хесса?

– Я сейчас уйду.

– Подождите! – быстро заговорил Эйрик Гехт. – Я спрячу вас. Буду защищать. Потом уедем вместе. Можно на хутора близ Расколотого Шлема, к моим родителям. А можно дальше, к Горючим пещерам. Говорят, благородный Хьёрд Къоль никогда не отказывает слабым, пришедшим в его замок, в помощи и защите.

Клинок Вебранда Къоля был одним из семи, ставших основой короны Хлодвига Великого. Так же, как меч Барди Хогъяра. Верность побратимов распространяется и на их потомков.

С улицы на створку ворот обрушились нетерпеливые удары.

– Именем короля! Отворяйте!

Эйрик Гехт растерянно прижал корону к груди.

– Хесса! Не бойтесь! Я не открою!

– Тогда они сломают ворота. – Сванхильд казалось, что ее голосом говорит кто-то другой, умный, холодный, а она всего лишь смотрит на происходящее со стороны. – Ты сможешь выбраться из дома?

– Да, с заднего двора в проулок ведет калитка.

– Уходи.

– Хесса, я вас выведу.

Проулок был тих, темен и безлюден. Эйрик замешкался, запирая калитку.

Стража Карла будет разыскивать по городу девушку в роскошном придворном платье.

Как же страшно умирать!

Подобрав подол, Сванхильд бросилась прочь по проулку. Не бегу оглянулась на Эйрика:

– Прощай! Сохрани корону!

Глава 1

Жизнь в городе отличается от той, что в замке. В Къольхейме понятие времени более размыто, есть только день и ночь, в зависимости от того, свет или тьма за окном, а дела не имеют четкой привязки к часам: слышишь, что все встают, – поднимайся тоже; ударил домовой колокол – иди на трапезу; стало темно настолько, что трудно делать работу, – заканчивай. Даже прожив в родительском замке всего неделю, я успел к этому привыкнуть.

В Гехте же на службу полагается являться к определенному времени, причем всем в нашем доме к разному. На улицах горят фонари, потому, даже выглянув в окно, ночь от раннего утра не отличишь. Надо смотреть на хронометр, но он спрятан под подушкой, и, чтобы достать его, необходимо повернуться и потревожить уютно устроившуюся у меня на груди Герду.

– М-м-м?

Все-таки разбудил.

– Спи, милая. Я с Вестри гулять.

– Не-е. – Обняв за плечи, моя любовь подтянулась поудобнее. – С ним папа и Хельга выйдут. Я вчера попросила. Хельга все равно на службу рано пойдет, а Оле ее провожать будет, потом вместе с песиком вернется. А ты будешь здесь, со мной. Я соскучилась.

– Герда, мы когда в последний раз расставались? И в Къольхейме вместе две недели жили.

И эта ночь, с объятиями и ласками…

– В Къольхейме твоем народу невозможное количество. Постоянно на кого-то отвлекаешься. Вечно где-то носишься. А мне внимание уделить? Так хоть в руках тебя подержать. Отпускать все труднее…

Чуть повернувшись, Герда поцеловала меня в расстегнутый ворот, под ключицу.

– И на службу сегодня не ходи, – совсем сонно пролепетала она. – Тебя все равно выгонят, а командор Орм в орден утащит. А я от тебя не отступлюсь. Даже когда к Доду пойдешь…

Сказала и снова уснула. Спокойно так, доверчиво. Милая моя, хорошая… Может, я и становлюсь подкаблучником, но сегодня послушаю жену.

***

Идти в ратушу все же пришлось. Выбравшись наконец на кухню, я столкнулся там с Оле Сваном, бесценным тестем и в дополнение к тому капитаном городской стражи. Он, заявив, что о возвращении моем уже всем известно и хрониста ждут, как явления Драконов, вытолкал меня из родного дома служить городу и королевству. А то, ты ж мышь, непорядок!

По дороге в ратушу я не встретил никого жаждущего общения с летописцем – может быть, потому, что сокращал путь, перемахивая через заборы.

Под дверью кабинета, однако, народ, рвущийся сообщить о важных событиях в жизни Гехта, случившихся за время моего отсутствия, или же просто желающий получить выписку из архива, тоже не толпился. Ладно, все равно надо поработать.

Стряхивая со штанов налипший снег, я не глядя толкнул дверь и вошел в кабинет.

– Ага, хеск Къоль. Наконец-то соизволили почтить нас.

Гуди Тюккерт, хессир наш бургомистр восседал в кресле для посетителей напротив пустого стола. И глядел на меня так, будто год ждал условленной встречи. А меня не было в городе всего лишь три недели. И то по уважительной причине – сперва ездил в столицу на обязательное для всякого вурда представление Их Величествам, после в Къольхейме оберегал королеву.

Но хессира Тюккерта дела государственные интересовали мало. А вот понять, почему нужно платить жалованье работнику, которого частенько не найти не только по месту службы, но и в городе вообще, он пытается уже давно.