Стальной дрозд

Нет, не может быть. В Сасандре не осталось чародеев. Вымерли, как косули в долгую, снежную зиму, когда морозы чередуются с оттепелями. А уж тем более волшебник, обладающий подобной мощью, не станет бродить по северным землям Империи с риском попасть в руки дроу. Маг, способный учинить такое безобразие, обычно путешествовал под охраной, да и не дался бы он. Скорее сжег бы, превратил в горстку пепла всех напавших на него воинов. И еще один довод против… Ни один из троих принесенных в жертву людей не выглядел старше тридцати лет, а ведь всем известно: овладение чародейскими навыками – длительный труд и требует упорства на протяжении долгих циклов. Сам Ведающий Грозу считал, что освоил в должной мере волшбу лишь к окончанию десятого цикла.

Так кто же скрывается в языках бушующего пламени?

Возможно, просто самородок, не знающий цены своему таланту? Не обученный… Хотя и силищи немереной.

Ну, тут уж мы посмотрим, кто кого… Опытный воин всегда одолеет в поединке подростка, даже если тот на голову выше и вдвое шире в плечах.

Ведающий Грозу вскинул руки над головой и с усилием двинул их вперед. Возник прозрачный купол, прикрывший не только старшего жреца, но и его помощников. Волны пламени разбились об эту преграду, озадаченно помедлили, а потом полезли выше и по сторонам – искать слабину или обходной путь. Старый карлик напрягся так, что задрожали сухие плечи, и растянул защиту от края до края поляны.

Но огонь не прекращал попыток смести призрачный колпак. С хлопками, шипением и брызгами горящей смолы начали вспыхивать окружающие капище ели. На висках Ведающего Грозу выступили капельки пота. И это в мороз!

– Помогайте! – отрывисто бросил он жрецам, не оборачиваясь.

Остроухие кинулись друг к другу, схватились за руки, словно в хороводе. Один из учеников прижался спиной к костлявому хребту Ведающего Грозу. Прижался и замер, закрыл глаза, сосредотачиваясь.

Защитный купол пошел вперед, вдавливаясь полусферой в ревущее пламя. Вначале быстро, почти рывком. Потом все медленнее и медленнее. Наконец остановился.

Ведающий Грозу скрипел зубами и, если бы не спина ученика, упал бы на колени. Младшие жрецы стонали от ужаса, дрожали, но не размыкали круга, подпитывая Силой предводителя. В общем, держались достойно.

А огонь приближался. Укрывающий землю снег испарялся, горели корни деревьев и жалкая трава, высохшая и блеклая. Горела желтоватая, на три четверти сложенная из песка горная почва. Плавились скалы.

Преодолевая желание бросить все и кинуться наутек, Ведающий Грозу медленно проговорил:

– Отходим. Круг не разрывать.

Шаг за шагом дроу отступали под натиском стихии. Двоих, обессилевших раньше остальных, волокли на руках. Но каждый продолжал истово впитывать животворящую силу леса, гор, воздуха, ручьев, соединять в единый поток с такими же потоками (какой-то тоньше, какой-то мощнее) соратников и вливать в старшего жреца.

Десяток шагов. Два. Три. Четыре…

– Все… – прохрипел Ведающий Грозу, усаживаясь на снег. Его ребра ходили ходуном, словно не под гору шел, а в гору, да еще с непосильным грузом на плечах.

Еще шестеро из сопровождавшей и поддерживающей его дюжины карликов рухнули без сил. Трое из них не подавали признаков жизни.

– Злого Горностая сюда… – не поднимая головы, просипел верховный жрец. – Пускай воинов берет. Побольше…

Кир пришел в себя, стоя на четвереньках посреди зеркальной глади неясного серо-зеленого цвета. Несколько мгновений потребовалось молодому человеку, чтобы понять – это расплавившийся и вновь застывший камень. Возможно, это был диабаз[22] – горная порода, навевавшая воспоминания о застенках родового замка ландграфа Медренского. Немного больше времени потребовалось, чтобы осознать – он жив. То есть не диабаз и уж тем более не замок Медренского, а т’Кирсьен делла Тарн, тьяльский дворянин, он же наемник Кир по кличке Малыш.

Все тело горело, но не от жара, хотя раскаленный воздух дрожал над поляной и в его зыбком мареве дергались, как припадочные, обгорелые остовы елей, бывших некогда горделивыми красавицами, стражами горного капища. Просто кожа зудела, вызывая острое желание впиться в нее ногтями и чесать, чесать, чесать… Как если бы месяц с лишним не мыться даже в холодной воде, не говоря уже о ванне и мыле.

Тьялец огляделся. Везде оплавленные скалы и черные скелеты деревьев.

Так вот ты какая, Стихия Огня!

На этот раз он не только не прилагал усилий, он даже подумать не успел – хорошо, дескать, Огонь подчинить бы…

Стихия влилась в него могучим потоком, защитив от жертвенного пламени и вложив в руки страшное оружие.

Молодой человек помнил упоение, близкое к экстазу, с которым он управлял клокочущими струями и клубами огня, посылал валы на ненавистных остроухих, которые позорно сбежали, не приняв честной схватки. Так им и надо. А попробуют вернуться – превратятся в такие же кучки пепла, как…

Сильнейший спазм скрутил желудок тьяльца. Хлынувшая желчь обожгла горло.

Жоррес и Вензольо!

Можно утешать себя мыслью, что они все равно сгорели бы, но… От суровой правды не уйдешь. Их убил он, Кир. Золотой Вепрь получил обещанную жертву.