Стальной король (ЛП)

Брайс отнесла Ксандера в детскую и положил его в кроватку. Его руки тут же поднялись над головой. Затем она включила его звуковой аппарат, и комнату наполнило мягкое колыхание океанских волн. Она вышла на цыпочках, тихо закрыв дверь.

Я схватил ее за руку и потянул в спальню, но она остановила меня.

— Подожди. Мне нужно тебя кое, о чем спросить.

— В чем дело? — Мои глаза просканировали ее с головы до ног, чтобы убедиться, что все в порядке. — Ты в порядке?

Она прикусила нижнюю губу. — Как ты относишься к тому, чтобы у тебя было больше детей?

— Эээ... — Глубокий разговор о нашей семье был не совсем тем, что я планировал провести во время дремоты, но вопрос был задан. Что бы я чувствовал?

Рождение Ксандера было потрясающим. Даже в младенчестве, когда он ел и спал весь день, с ним было здорово. А когда он подрастет, мы могли бы делать что-то вместе, например, играть в мяч во дворе, строить домик на дереве или строить картинг для гонок, как те, что я делал в детстве. Это было бы невероятно.

— Хорошо, — сказал я, удивив нас обоих. — Очень хорошо.

— Фух. — Ее лицо расслабилось, и она широко улыбнулась. — Отлично. Я беременна.

— Что? — Я засунул палец в ухо, прочищая его. — Ты беременна? Уже?

— Согласно тестам, которые я сделала сегодня утром, да. То есть, я перестала кормить грудью и не принимала таблетки. У меня есть упаковка, которую нужно начать принимать на следующей неделе, но я не думала, что это может произойти так скоро.

Беременна. Я все еще боялся? Определенно. Но на этот раз я не собирался позволить шоку от ее заявления прогнать меня. Поэтому я обхватил ее руками, дыша в ее волосы. — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Она прижалась к моей груди, ее руки обвились за моей спиной. — Я была уверена, что ты сойдешь с ума.

Я усмехнулся. — Не в этот раз. Мы надерем задницу этим детям.

Брайс отстранилась, поднявшись на носочки для поцелуя. — Да, черт возьми, именно это мы собираемся сделать.

БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ

БРАЙС

— Почему я решила, что это будет хорошей идеей? — Я заставила себя улыбнуться, когда фотограф расположилась за камерой. Затем, мы ждали. И ждали.

— Сделай этот гребаный снимок...

Щелчок.

Дэш зарычал на меня, его тело напряглось.

— О, это выглядит так мило! — Фотографом была двадцатисемилетняя женщина с хвостиком, затянутым так туго, что, должно быть, растягивала клетки мозга. Она вошла в нашу больничную палату сегодня утром, ее улыбка была раздражающе яркой для восьми часов.

Я бы отмахнулась от нее за одну только улыбку, но потом она достала папку с тремя кольцами, заполненную фотографиями новорожденных, и я была обманута.

Она дала нам несколько часов, чтобы встать и немного подвигаться. Я покормила Зика, и пришли медсестры, чтобы искупать его. Затем я заскочила в теплый душ, наложила минимум макияжа и высушила волосы феном, как раз к тому времени, когда зашли мои родители, Женевьева и Исайя.

Фотограф, конечно же, выбрала этот момент, чтобы вернуться, ее камера была наготове.

Дэш молчал в течение первых тридцати фотографий. Он сидел рядом со мной на кровати, пока она крутила и поворачивала Зика в миллион разных поз.

Боже, благослови этого ребенка. Он проспал все это.

Теперь он был у меня на руках, полностью готовый, как и его отец, к шуму и хаосу. Его маленькое личико стало красным и сердитым. Мы просили одно семейное фото.

Одно.

И это заняло, блядь, целую вечность.

Я держала на руках Зика Дрейвена Слейтера, имя, которое мне пришлось произносить три раза, потому что она неправильно написала его в бланке заказа. Дэш боролся с годовалым Ксандером, который хотел все время гладить темные волосы своего нового брата.

Мы продолжали улыбаться, фотограф шла медленнее, чем любой человек на земле. Моя мама стояла в углу, размахивая руками и прыгая вокруг, как сумасшедшая, чтобы привлечь внимание Ксандера для фотографии.

— Еще один, — сказала фотограф. — Как насчет всех?

— Мы все поместимся? — спросила я.

— Конечно! — Боже, она была громкой.

— Поехали. Залезайте сюда, люди, — приказал Дэш.

Женевьева поспешила первой и, присев на край кровати, наклонилась, чтобы прошептать. — Прости, мы должны были сначала позвонить.

— Все в порядке.

Исайя стоял позади нее, его рука лежала на ее плече. Мои родители столпились рядом с ними. Папа растянулся над нами, щекоча подбородок Ксандера и заставляя его смеяться.

Это был звук, который я хотела бы записать в бутылку, засунуть в ракушку, чтобы прижать ее к уху, когда он станет подростком, и вспомнить, как он звучал.

Я улыбнулась сыну, а затем подняла глаза, чтобы увидеть ожидающие глаза Дэша.

— Люблю тебя, — произнесли мы одновременно.

— Хорошо. Раз. Два. Три... — Можно было ожидать щелчка после трех. Но не от этой дамы.

Четыре. Пять. Шесть.

Щелчок.

Вся комната вздохнула, готовая сорваться. Но тут раздался стук, и в дверь просунулись две знакомые маленькие головки.

— Привет. — Ник и Эммелин последовали за своими детьми в комнату. — Похоже, у нас полный дом.