Стальной король (ЛП)

Ее голова отстранилась от моей. Ее глаза стали невероятно широкими. — Ты выяснила? Кто?

— Прежде чем я расскажу тебе, пожалуйста, не отвлекайся. Я знаю, что у тебя нет причин доверять мне, но я прошу тебя поверить мне.

Она слегка кивнула. — Расскажи мне.

Я сделала глубокий вдох, а затем проговорила. — Дрейвен Слейтер не убивал твою мать. Я уверена в этом. У меня нет доказательств, но я думаю, что он искренне заботился о твоей матери и не причинил бы ей вреда.

Ее глаза сузились. — У полиции есть доказательства. Он убил ее. Он заманил ее в тот мотель и зарезал до смерти.

— Она попросила его приехать в мотель, потому что ей нужно было кое-что ему сказать. Он твой оте…

— Нет. — Она закрыла глаза, качая головой.

— Мне жаль. Это правда. Он твой отец. Твоя мать попросила его приехать в мотель, чтобы рассказать ему о тебе.

— Нет, — шипела она, это слово было сочетанием гнева и отчаяния.

— Дрейвен был президентом мотоклуба. Они называли его Презом.

— Это прозвище может означать что угодно.

— Женевьева. — Я грустно улыбнулась ей. — У тебя его глаза и волосы. Ты даже немного похожа на Дэша.

— Кто такой Дэш?

— Мой парень. И твой сводный брат.

Она отпрянула от меня, повернувшись, чтобы посмотреть в другую сторону. Либо я поступила правильно, сказав ей правду, либо я завела ее слишком далеко. Я только надеялась, что она унаследовала часть силы Дрейвена, потому что, когда я брошусь бежать, она пойдет со мной.

— Я думаю, что этот парень, тот, кто забрал нас, тот, кто убил твою маму.

Она покачала головой, ее глаза все еще были закрыты. Когда она открыла их, полились новые слезы. — Почему?

— Я думаю, это как-то связано с мотоклубом Дрейвена. Какая-то старая обида, которую так и не удалось уладить. Каким-то образом мы оказались в самом центре этого.

Она тяжело сглотнула, сдерживая слезы. — Я просто хотела увидеть мамину могилу.

— Увидишь. — Я прижалась к ее боку. — Мы выберемся отсюда. Дэш придет за нами.

Я только надеялась, что не будет слишком поздно.

Мы сидели молча, голова Женевьевы, вероятно, кружилась, а я судорожно искала способ сбежать. Я могла бежать со связанными руками, но не лодыжками.

— Как ты думаешь, он нас видит? — прошептала я.

— Может быть. Но я его не вижу.

— Мы должны освободить ноги. Он использовал клейкую ленту. Возможно, мы сможем размотать ее, или разрезать, или что-то еще. Но если он нас видит, я не хочу пытаться.

— Пойдем пописаем.

— Прямо здесь? — Мерзость.

— Давай скажем ему, что нам нужно в туалет. Может, он развяжет нам ноги.

— О. — Я расслабилась. — Хорошая идея.

Моя нога затекла и покалывала, но смена положения, казалось, заставляла холод глубже проникать в мои кости. Мы ждали, пока мужчина выйдет из-за дерева в пятидесяти футах от нас. Я не видела, как он спрятался за деревом. Он шел к нам уверенной походкой человека, уверенного в том, что его непогрешимый план сбудется.

Вероятно, так оно и было. Возможно, сегодня мы умрем, но не без борьбы.

— Мне нужно в туалет, — сказала я, когда он подошел ближе.

— Тогда пописай.

— Здесь? — вытаращилась я. — И сесть в него?

Он пожал плечами. За исключением нескольких слов тут и там, он был в основном немым.

— Нет, спасибо. — Я снова стиснула зубы, гнев вспыхнул с новой силой. Я не была жестоким человеком, но, черт возьми, мне хотелось украсть у этого парня нож и вонзить его в глазное яблоко. Я скривилась. — Пожалуйста? Назови это последней просьбой. Не заставляй меня умирать, обливаясь мочой.

— Хорошо. — Он достал огромный нож из кожаного рукава и поднес его ко мне. Металл, казалось, нашел единственный проблеск солнечного света и сверкнул, когда он направился к моим ногам. Один быстрый взмах, и мои лодыжки были свободны.

— Я тоже могу сходить? — Женевьева смотрела на него большими глазами, заплаканными и жалкими. Она разыгрывала спектакль.

Он перерезал ленту и на ее ногах, а затем велел нам встать.

Мои ноги шатались и затекли, руки покалывало от сна. Идти по ровной поверхности было бы тяжело, не говоря уже о неровной поверхности лесной подстилки. Бег был бы катастрофой. Черт. Даже если бы мы смогли передохнуть и выскользнуть на свободу, ему не понадобилось бы много времени, чтобы снова поймать нас.

Это было безнадежно? Неужели мы скоро умрем?

Мужчина достал пистолет из кобуры и направил его мне в нос, когда я обрела равновесие. — Иди.

Я кивнула, отступив на два шага. — А руки? Я не смогу расстегнуть джинсы.

Он нахмурился и подошел, но вместо того, чтобы освободить мои руки, он рывком освободил пуговицу и молнию на моих джинсах и стянул их до колен. То же самое он сделал и с Женевьевой.

Это было унизительно, когда этот мужчина видел, как я сижу на корточках, а моя голая задница мерзнет на холодном воздухе. Женевьева сделала шаг в противоположном направлении. Ее глаза зажмурились, когда она присела на корточки.

Я сделала то же самое, представляя, что нависаю над унитазом в The Betsy, а не под сосной. Когда мы закончили, и он натянул наши штаны на место, он толкнул нас обратно к дереву.

Пожалуйста, не заклеивай нас снова.