Стальной кошмар

– Но негры разобщены, – сказал Конрад Блутштурц дрожащим от напряжения голосом. – А евреи терпеливы. Но у нас есть еще один враг – азиаты. Это более непосредственная угроза. – По залу пронесся гул, послышались выкрики: “Косоглазые! Желтые обезьяны!” – Азиаты сконцентрировали в себе наиболее отвратительные пороки негров и евреев. Они становятся многочисленными, как и негры, но в то же время они столь же изобретательны и жадны, как евреи. Мы с вами являемся свидетелями того, как они все прибывают и прибывают в нашу страну. Их много даже здесь, в Хантсвилле. Неважно, кто они: китайцы, японцы или вьетнамцы, – все они на одно лицо. И все одинаковы – мы-то с вами хорошо это знаем. – При этих словах Конрада Блутштурца зал заревел так же, как пятьдесят лет назад ревел, слушая речи Адольфа Гитлера, – ведь речи были те же, да и толпа всегда остается толпой. – И как могло получиться, – выкрикнул Конрад Блутштурц, – что мы победили японцев, а они теперь демонстрируют экономическое превосходство?!

– Они обхитрили нас! – завопила толпа.

– Теперь вьетнамцы прогнали американцев со своей земли, а сами кинулись к нам, чтобы отнять рабочие места, которые еще не успела заграбастать японская мафия, и скупить дома, которые истинные американцы просто не могут себе позволить! Эти люди настолько бесчестны, что работают сразу на двух или на трех работах, и получается, что на каждого работающего вьетнамца приходится три безработных американца! – Толпа завизжала от гнева, возмущаясь вероломством эгоистичных вьетнамских иммигрантов. – Но азиаты – это еще не самое плохое. Нет, – произнес Конрад Блутштурц, понижая голос, чтобы собравшимся пришлось напрячь слух. – Самые страшные – это последние, о ком я хочу рассказать. Они не отличаются от нас ни цветом кожи, ни обычаями, ибо они суть хамелеоны – ядовитые хамелеоны.

– Никогда не думала, что хамелеоны ядовиты, – прошептала Илза.

– Ядовитые хамелеоны, – повторил Конрад Блутштурц, не обращая на нее внимания, – поскольку могут являться в любом обличье. Они влились в наше общество незаметно, не вызвав у окружающих никаких сомнений. И распознать их можно только по именам, а имя им – Смит, – прошипел Конрад Блутштурц.

Собравшиеся так завопили, что содрогнулись стены.

– Вы знаете, что я лично проводил изучение той угрозы, какую представляет Смит. Я собственноручно собрал свидетельства этого. Смиты столь же многочисленны, как негры, более многочисленны, чем азиаты, и гораздо более изощренны, чем евреи. Я дал бой некоторым из них, обрушив истинно арийскую месть на их, казалось бы, белые головы!

– Арийская месть! – заорали члены Лиги белых арийцев Америки и Алабамы.

– Если случится расовая война, то начнется она не с евреев, не с негров, не с азиатов – она начнется со Смитов. Я всегда это говорил!

– Да!

– И разве не об этом пророчествовал Бойс Барлоу, наш основатель?

– Да!

– И его пророчество сбывается!

– Да! – взревел зал.

– Они нанесли первый удар!

– Да!

– Коварный удар! Они уничтожили чистую душу – нашего любимого Бойса! – По залу прошел стон, лица исказились от горя. – И его братьев Люка и Бада! – Собравшиеся были потрясены. Послышались выкрики, призывавшие к мести, – собравшиеся требовали головы подлых убийц. – Но вам нечего бояться, – продолжал Конрад Блутштурц. – Их дело – в надежных руках. Я подниму их знамя и понесу его вместо них. Если вы согласитесь признать меня своим лидером.

– Да! Да! Да! – ревел зал.

Конрад Блутштурц слушал эти крики восторга, пока все не охрипли. Охрипшими они нравились ему больше. Их американский акцент и манера говорить в нос раздражали его. Это была речь полукровок. Наконец все успокоились и высоко подняли головы. Они верили – верили в то, что у них белая кожа, в правоту своей цели и в Конрада Блутштурца. Они и не подозревали, что все это чистый обман. И что сам Конрад Блутштурц, оказавшийся столь блестящим оратором, несмотря на увечья, не верит ничему из того, что только что сказал.

– Итак, первый удар нанесен, и мы не будем мешкать, прежде чем нанести ответный удар! Я уже выбрал тех, кого назначу вашими командирами. Они поделят вас на взводы, и вы будете маршировать, тренироваться и учиться пользоваться оружием, которое мы прячем на тайных складах. Вместо того чтобы избегать окружающего нас нечистого мира, мы маршевым шагом вторгнемся в него. Вместо того чтобы ограничиться стенами Крепости чистоты, мы понесем ее идеи во внешний мир, и тогда вся Америка станет Крепостью чистоты!

– Вернем Америку! Вернем Америку! Америка – американцам! – заревел зал.

– А сейчас я назову имена тех, кто станет командирами. И пусть те, чьи имена я назову, поднимутся с мест. Гёц Гюнтер. Шонер Карл. Сталь Эрнст. Ганс Илза.

– Значит, я буду теперь вести “Час Лиги белых арийцев? – спросила Илза, но Конрад Блутштурц шикнул на нее.

Вдруг с места вскочил какой-то парень – у него был техасский выговор.

– Эй, а почему это никого из нас, американских парней, не назначили командирами?!