Стальной Лев Революции. Начало

— Ты прав, Лев. Надо делать и быстро. Революция и партия только выиграют от этого.

— Феликс, у меня есть парочка хороших докторов. Они могли бы осмотреть больного и возможно оказать ему посильную помощь. Как ты считаешь, мне нужно их прислать к товарищу Андрею?

Железный Феликс невольно восхитился хваткой Предреввоенсовета. Такого прямого предложения он не ожидал. Немного подумал.

— Знаешь, Лев, твои «врачи» конечно хорошие, но после того как они «вылечили» того немца в июле, их не очень любят.

При этих словах я удивленно вскинул брови.

— Не может такого быть, Феликс Эдмундович. Как можно не любить и не ценить таких хороших специалистов?

— Объясню, Лев. Нечего было вылечивать немца. Мы тогда несколько перегнули. У нас немцев не любят, вот и врачей твоих за это и не любят. Я не говорил, что их не ценят. Но это будет явный перебор. Знаешь, Лев Давидович, у меня тоже есть несколько отличных докторов. Я думаю, что они справятся, поэтому нужды в присылке твоих специалистов нет. И потом эти твои «доктора» слишком прямо на нас укажут. Это лишнее.

— Тогда договорились, Феликс Эдмундович? — я встал и протянул руку Дзержинскому.

— Договорились, Лев Давидович, — в ответ, вставая, протянул мне руку Дзержинский.

— А что там про Вятку? Неужели начались какие-то волнения? — спросил я, когда мы сели.

— Не волнуйся, все там в порядке. Просто надо закрывать твои договора. Мало ли что может произойти, — усмехнулся в ответ Председатель ВЧК.

— Феликс, ты мне теперь Вятку будешь всю жизнь вспоминать?

Феликс Эдмундович рассмеялся, — Конечно. А как ты хотел?

Мы немного посмеялись, потом Дзержинский уже серьезно продолжил.

— Такое не всякий придумает. Сейчас положение в Перми выправилось и поэтому пора наводить порядок. Сигналы с мест говорят о большой контрреволюционной активности губернии.

— Спасибо, Яцек. Мне приятно, что и ты и Иосиф подумали об этом.

— Пожалуйста, Лев. Давай к делу. Что ты собираешься предпринять дальше?

— Сейчас думаю вот над чем. Ты помнишь, как мы в Казани потеряли золотой запас? — Дзержинский кивнул, и я продолжил. — Сейчас это золото из Уфы перевезли в Омск. Не могу тебе сказать, сколько его на данный момент. Колчак на него закупает оружие и снаряжение, но золота точно более пятисот тонн. Оно сейчас в омском отделении Госбанка. Этот вопрос надо решать. Мы и сами можем потратить это золото на пользу делу. Если мы просто разгромим Колчака в Перми и Екатеринбурге, то золотой запас просто перевезут во Владивосток, и мы его точно потеряем. Кроме того, они могут если не вывезти его, то просто поделить между собой, там и таких вооруженных авантюристов хватает. Могут и спрятать. Искать его в тайге можно хоть сто лет.

— Согласен с тобой, Лев Давидович. Но Омск далеко для войск, действующих на востоке. Даже в случае взятия Екатеринбурга Омское правительство будет иметь возможность вывезти золотой запас. Даже если они сразу передерутся, в том числе и за это золото. А нам до них очень далеко и мы просто не успеем. Посылать же малое количество людей — тоже не выход. Даже в случае, если мы сможем взять банк, то вывезти все не сможем, — Дзержинский задумался. — Надо с Кобой советоваться. Он у нас специалист по эксам.

— Ему я обязательно все сообщу. Уверен, что он посоветует что-то путное. К тебе, Феликс, у меня другие вопросы. По линии ЧК, хотя и связаны с Омском и золотом.

— Тогда слушаю тебя, Лев.

— Во-первых, я считаю, что до Омска мы сумеем добраться за приемлемое время — два-три дня, — при этих словах Дзержинский удивленно поднял брови, но промолчал. — Именно приемлемое. В случае если в городе начнется восстание, и мы поможем омским большевикам, выслав туда боевые группы для организации диверсий, то вероятность того, что золото не успеют вывезти, очень велика. А в течение двух-трех дней мы сумеем перебросить в Омск силы достаточные для экспроприации золота.

Лицо Феликса Эдмундовича после этих слов приняло выражение всемирного скепсиса.

— Я слушаю, Лев, продолжай, но ты меня не убедил.

— Хорошо, Феликс. На данный момент уже сделано следующее.

Во-первых, мне сообщили о готовящемся в Омске восстании. Я послал в Омский комитет партии сообщение, в котором просил не поднимать восстание преждевременно, так как в настоящее время в Омске пятнадцать-двадцать тысяч колчаковцев. С Омским комитетом установлена связь, и они смогут поднять восстание по сигналу.