Стальной цветок долины

— Центр тяжести к острию сместил? — Уточнила, подняв саблю со стола, стала внимательно рассматривать оружие. Длинный клинок около метра, с шириной лезвия не меньше пяти. С хорошим изгибом такой имеет большую силу рубящего удара. А вот эфес подкачал, прямой с шариком на конце, — Дядька, ты бы здесь утолщение убрал и чуть удлинил, а в этом месте загнуть бы хорошо для пущего удобства рубки. Да гарду добавь для защиты от скользящих ударов по клинку.

— Хмм... дело баешь, — задумчиво протянул мужчина, удивлённо взглянув на меня, добавил, — ты никак в кузнечном деле стала разбираться.

— Нет, остриё вниз тянет, да держать неловко, — с улыбкой пробормотала, — дядька Силуан, а сделай мне ведро маленькое, как вот это шлем и дырку в нём, с палец мой, вот здесь.

— Зачем?

— Рукомойник у нас неудобный, без помощи не обойтись, — ответила, вспомнив, какой сейчас висит у входа в хату. Из красной глины, с двумя носиками и ручками, пока приноровишься к нему, весь мокрый будешь.

— Придумаешь чего, зачем надо?

— Ну вот смотри, — принялась объяснять кузнецу, на будущем шлеме, что нужно, — сюда в это отверстие стержень поставим, он должен быть ближе к краю расширяться, чтобы не проваливался. Здесь ушко надо бы, на стену подвесим над лоханью, стержень толкнём внутрь, и вода польётся.

— Опять мудришь.

— Лучше же будет, — заканючила я.

— Иди давай! Ходит тут, от работы отвлекает.

— Подожди, про миксер чего скажу. Зубчики нужны на диске иначе крутится не будет.

— На этом? — спросил кузнец, показывая уже готовую деталь. Видно, всё же увлекла его идея, приступил к работе раньше, чем говорил.

— Да, — обрадованно воскликнула.

— Всё иди, а то достанется тебе от Бажены.

Выходила из кузницы, опасливо осматриваясь, но Богдан за забором не скрывался и за деревом тоже меня не поджидал. Вздохнув от облегчения, что обошлось, я уже бодрой рысцой направилась к дому, надеясь, больше настырных ухажёров не повстречать. Умом понимая, что пока мне несказанно везёт, а могли бы и треснуть сгоряча.

Спеша скорее оказаться дома, я всё же не забывала поглядывать по сторонам. Солнце уже катилось к заходу и вот-вот скроется. Вытоптанная дорога шла вдоль жердяных заборов, на которых висели глиняные крынки, половики да корзины. Видно не только тётка Бажена генеральную уборку устроила.

Со всех дворов были слышны уже ставшие привычными звуки: кудахтанья кур, похрюкивание свиней, гоготание гусей. Из двора бабки Анисьи раздавался гулкий звук топора, а от дома Квасены и Часлава шёл дивный аромат свежего хлеба. Неспешная жизнь в РучЕйках меняла меня, тыкая носом, будто нашкодившего котёнка, указывая на важные и забытые радости, которые я теряла, живя в непрекращающейся гонке за благами.

— И где ты бродишь? — недовольно забурчала Бажена, встретив меня у входа во двор, — до Ядвиги пойди, она рыбу обещалась дать.

— Корзинку брать?

— На, стоит уже давно, — сунула мне в руки, наверное, самую большую из всех имеющихся, — да не гуляй праздно, приданое надо готовить, а то останешься в девках и даже вдовый с детьми тебя не возьмёт.

— Угу, — кивнула и быстро ретировалась, смысла спорить с этой бабой не было.

Гулять по улицам не стала, на сегодня, пожалуй, хватит приключений. Уж лучше тётку послушаю, глядишь, чего нового узнаю, поэтому поспешила к соседке. Ядвига жила всего через два двора от нас, тётка была хмурая да вредная, ещё хуже, чем Бажена. Сердито взглянув на меня, даже не поздоровавшись в ответ на приветствие, она словно специально, набросала в корзинку побольше окуней. Рыба, конечно, вкусная, но чистить её непросто, чешуя держится крепко и не сразу поддаётся, а руки обязательно исколешь плавниками. В итоге, вернувшись домой, с рыбой управилась я только спустя часа полтора, кому, как не мне её чистить и потрошить досталось. Тётка Бажена помогла лишь солью присыпать и то, думается мне, сделала это, потому как соль в доме экономили, а доверия к малахольной у неё не было.

После сытного ужина меня тут же усадили под едва чадившую лучину, приданое для себя готовить. С недоумением разглядывая странный кусок ткани с незаконченной вышивкой, я чуть сдвинулась, уступая место для Агнешки.

— Красивый рушник, — восхитилась девочка, аккуратно погладив ярко-красные узоры, — у меня так ровно не выходит.

— Хм… и у меня, — пробормотала, думая, с какого края начать.

— Мамка сказала, что хоть один сундук собрать тебе.

— Так стара я для замужества, — весело хмыкнула, — не возьмёт никто.

— Ты красивая и косы у тебя густые, шелковые, — заявила Агнешка, уверенно, добавив, — приданного сундука хватит, не то что Велене четыре понадобилось.

— Спасибо, — улыбнулась такой откровенности, — ты краше, у тебя глаза как васильки в поле, а ресницы чёрные да густые будто сама ночь тебя одарила.

— Думаешь Всеславу глянусь? — смущённо поёрзала на лавке Агнешка.

— Конечно, — заверила девочку.

Спустя пару часов, когда все домочадцы уже разбрелись по своим спальным местам, а вытащила из сундука медную начищенную до блеска пластину, заменявшую здесь зеркало и попыталась себя рассмотреть.