Стань моей навсегда

Что-то промелькнуло в его глазах, но она поняла, что он не откроет ей причины, которые побудили его сделать ей это предложение. В конце концов, она тоже не ответила на вопрос о том, почему не сказала ему, что они знакомы. Может быть, если бы он был более теплым, более доброжелательным человеком, она поведала бы ему о причинах такого своего поведения. Но она не могла сказать этому холодному, настороженному мужчине, что эгоистично хотела воплотить в жизнь свои фантазии. Что лишь раз в жизни она решила не думать о последствиях. Что не думала, что он узнает ее, если их пути пересекутся.

Нет, она не могла поделиться ничем с этим знакомым незнакомцем. Он мог использовать эту информацию против нее. Он мог уволить ее. Или еще хуже - высмеять ее.

- Прости, но я…

- Ты не хочешь знать, во что выльется твое согласие? - прервал он ее, не отводя от нее глаз. Изучая ее. И это ей не нравилось. - Пятьсот тысяч долларов. Если ты согласишься притворяться моей невестой в течение четырех месяцев, я заплачу тебе полмиллиона долларов. И еще двести пятьдесят тысяч после инсценированного разрыва помолвки.

Она ахнула.

- Семьсот пятьдесят тысяч долларов? За четыре месяца?

Он пожал плечами.

- Так каков будет твой ответ, Надя?

Что она могла сделать с этими деньгами! Оплатить долги, переехать в более респектабельный район, отложить что-то на черный день. Для такого миллиардера, как Грейсон, семьсот пятьдесят тысяч долларов могли ничего не значить. Просто мелочь. Но для нее? Для Эзры? Это означало перемену образа жизни. Нет, перемену всей жизни.

Но кто поверит, что между ними могут быть отношения? Даже его мать отказалась поверить в это.

Грейсон был Чендлером. Они были американской знатью. Как Рокфеллеры, как Кеннеди. Может быть, еще богаче. И у женщины из захолустного южного городка, которая была дочерью городской Иезавели и даже не знала, кто был ее отцом, не могло быть ничего общего с человеком, который вел свою родословную от первых поселенцев.

Ему нужна была женщина, похожая на его бывшую невесту. Утонченная, богатая, с хорошими связями, роскошная… худощавая. Глядя на Эделин Хейс, никто не задаст себе вопрос, почему они вместе. И рядом с такими женщинами, как Эделин, Надя будет казаться жалкой и нелепой.

И потом, та субботняя ночь… Надя наклонила голову и скрестила руки на груди, чтобы скрыть свои затвердевшие соски. Она не могла отрицать того страстного желания, которое просыпалось в ней в его присутствии. Даже когда он холодно смотрел на нее, предлагая ей три четверти миллиона долларов. И быть все время рядом с ним несколько месяцев означало «Опасность», с большой буквы «О».

Он будет угрозой для ее здравого ума, ее самообладания, и, как бы она ни хотела отрицать это, для ее сердца.

- Твое предложение очень щедрое, но я должна отклонить его.

Выражение его лица осталось бесстрастным, но в глазах промелькнул гнев.

- Почему?

Он медленно окинул ее изучающим взглядом, и Надя с трудом подавила желание съежиться. Черт бы его побрал! Он заставил ее смутиться!

- Тебе не нужны деньги? - спросил он.

Ублюдок.

- Нет, потому что я не шлюха, - объявила она.

Он приподнял бровь.

- Не помню, чтобы я упоминал, что в наш договор будет включен секс.

Конечно, он это не упоминал. Ее бросило в жар, а щеки покраснели. Та ночь была для него просто забавным приключением. Он мог заверять ее тогда, что восхищается - нет, обожает ее пышные формы, но сегодня, после одного лишь небрежного взгляда на ее фигуру, он не отрывал глаз от ее лица. В его глазах не было и тени желания. Недовольство - да. Злость - да, и еще какая! Но ни тени желания, которое так ярко горело в его глазах менее чем два дня назад.

Просто забавное приключение.

И хотя она сгорала от стыда, она вздернула подбородок.

- Ты прав, ты это не упоминал. Но женщина может продаваться не только в физическом смысле. - Продавать свое время, например. Свою гордость. Свою душу. - И прости, но я не готова на это. И если это все…

- Ты хочешь больше денег? Дело в этом? - настаивал он.

К ее чувству унижения примешалась ярость, и это развязало ей язык.

- Ты мой работодатель. Когда ты втянул меня в семейную разборку, там, в вестибюле, я не могла ничего возразить, потому что это поставило бы под угрозу мою работу. Но теперь, когда ты заверил меня, что ты меня не уволишь, я могу спокойно сказать: черт, нет! - Она налепила на лицо фальшивую жизнерадостную улыбку и добавила: - А теперь, если это все…

Не дожидаясь его реакции, она повернулась и направилась к двери. К счастью, мистер Веббер большую часть дня провел на совещаниях и не спросил у нее, что она делала в кабинете Грейсона. А она не собиралась делиться с ним информацией. Девятью часами позже, кода закончился ее рабочий день, ее голова уже раскалывалась. Пара таблеток аспирина, бокал вина и очередная серия любимого сериала еще могут как-то спасти ее день.

Когда Надя выходила из лифта в полупустой вестибюль, зазвонил ее мобильный телефон. Она улыбнулась, зная, кто звонит.