Стань моей навсегда

Ему не нравилась мысль о том, что она будет одна в пустом доме. Хотя она не говорила, что в ее районе небезопасно, но все же…

- Нет, - ответила она. - Он прислал мне сообщение, что заночует у друзей.

Грейсон положил руки на колени и нервно сжал пальцы в кулаки, чтобы не поддаться желанию дотронуться до нее.

- Разве не печально, что наши притворные отношения кажутся мне единственными настоящими? - проговорила Надя. - Я построила стену вокруг себя, потому что мне пришлось это сделать. Печальный опыт заставил меня пойти на это. Только так я могла выжить. Но это и не дало мне возможности сблизиться с другими людьми.

За исключением Эзры. Единственным случаем, когда я отбросила осторожность, была та ночь во время отключения электричества. Которую я провела с тобой. И это было так замечательно. Я испытала огромное облегчение оттого, что мне не нужно хотя бы на этот раз защищаться, потому что, хотя мы и работаем в одной компании, я была уверена, что наши пути не пересекутся. Я чувствовала себя… свободной. Ты как-то спросил меня, не хочу ли я иногда просто плыть по течению. Хоть ненадолго вручить свою судьбу кому-нибудь? Я сделала это в ту ночь. И я хочу сделать это снова. Сегодня ночью. - Она повернула голову, и он, застывший от ее признания, посмотрел ей в глаза. - Я не хочу быть одна сегодня ночью.

Желание - острое, сводящее с ума - охватило его. Он едва мог дышать. И все из-за женщины, сидевшей рядом с ним, и семи произнесенных ею слов. «Я не хочу быть одна сегодня ночью».

Он знал, что такое одиночество. Часто сражался с ним. Но хотела ли она, чтобы компанию ей составил именно он? Или сошел бы кто угодно? Попал ли он просто ей под руку?

«Мне все равно».

Ее признание крутилось у него в голове, сводя его с ума.

Он хотел ее - нет, он жаждал ее. С того самого момента, как впервые увидел ее там, в коридоре. И если она хочет использовать его, чтобы прогнать чувство одиночества, он не станет задаваться вопросом, почему или вместо кого. Он даст ей все, чего она хочет. И сам получит то, чего хочет он.

Потому что, черт возьми, он хотел ее.

- Если ты поедешь ко мне домой, я не уверен, что смогу держаться от тебя на расстоянии.

- Я не просила тебя держаться от меня на расстоянии, - прошептала Надя. Ее губы полураскрылись, а в глазах горел тот же огонь, который пожирал и его. - Я не требую никаких обещаний.

Ее хрипловатый голос продолжал звучать у него в ушах, когда он подал машину назад и отъехал от ее дома. И всю дорогу до его кондоминиума они ехали в полном молчании. Они молчали и тогда, когда он парковал машину у семидесятисемиэтажного небоскреба, и когда поднимались в лифте на верхний этаж, в его пентхаус. Двери лифта открылись, и он, взяв ее под локоть, ввел ее в свою гостиную.

Посмотрев по сторонам, Грейсон попытался взглянуть на свое жилище ее глазами. На сводчатые потолки, на три застекленных стены, открывавшие величественный вид на город, ярко освещенный фонарями.

Он перевел взгляд со сверкающего огнями вида города на Надю. На ее лицо. На ее тело. Он пытался уловить хоть малейший намек на то, что она передумала. Что она жалеет, что согласилась поехать с ним. Из разговора в ресторане он уже уяснил ее отношение к мужчинам с деньгами. Они были эгоистами. Оппортунистами. Ее опыт общения с такими мужчинами был плачевным, а когда он предложил ей три четверти миллиона за ее «услуги», она, без сомнения, причислила его к той же категории мужчин, которые эксплуатировали ее мать.

Но, возможно, она не ставит знак равенства между ним и теми негодяями?

Потому что она сейчас стояла здесь, в его гостиной, и, когда она взглянула на него своими кофейными глазами, он увидел в них не презрение или сожаление, а желание.

Грейсон подавил стон. Он даст ей еще один шанс. Один последний шанс отказаться, пока он еще не дотронулся до нее. Потому что если он до нее дотронется, пути назад не будет.

- Ты уверена, Надя? - хрипловато спросил он. - Если ты передумала, я отвезу тебя домой. Я не буду задавать тебе вопросов, давить на тебя или злиться. Это твой выбор, только твой. И еще. - Он позволил себе взять ее за подбородок, хотя от одного лишь легкого прикосновения к ней его словно пронзила молния. - Это не имеет никакого отношения к нашей сделке. То, что случится - или не случится - здесь, останется между нами. Поняла, детка?

Она кивнула и так же, как в ресторане, слегка повернула голову и коснулась губами его ладони. И как и в ресторане, он замер, а его член затвердел.

- Скажи мне что-нибудь, чего никто не знает. Что-нибудь, что останется здесь, - прошептала она, обжигая дыханием его руку.

Их глаза встретились, и она поцеловала его ладонь.

Даже в его затуманенном желанием мозгу эта фраза вызвала воспоминания о том, что они говорили это друг другу той ночью в коридоре. Он застонал, обнял ее ладонями за щеки и приблизил свои губы к ее губам.