Стань моим сейчас

Почему? Что он сделал не так? Незнание вызывало боль, но из-за отношения отца он стал сильнее и, черт возьми, именно поэтому он решил доказать своей семье, на что способен. Коул так сильно желал если не любви, то хотя бы одобрения отца! Любовь слишком переоценивают. Это чувство не вызывало ничего, кроме душевной боли. Гораздо легче жить без эмоциональной привязки к кому бы то ни было.

Его взгляд упал на папку с информацией по лыжной базе Россдейл. Он взял ее и стукнул по столу. Однако раздражение не ушло…

Как ему поступить с лыжной базой Россдейл? Неужели придется по совету Джуда вложиться в ремонт? Этим вопросом он только что озадачил Эддисон. Девушка была в шоке. Неудивительно: стоимость реконструкции и переоборудования означала, что им придется взимать непомерно возмутительные цены за ночлег, а за те восемнадцать месяцев, что он функционировал, клиентов было очень мало. Им приходилось платить персоналу огромные зарплаты за то, что те ничего не делали.

Ему нужно было взглянуть на это место своими глазами, чтобы попытаться понять, о чем думал его отец, когда покупал ту недвижимость. Коул открыл карту и присвистнул, когда просчитал маршрут: до базы ехать больше двенадцати часов! Без самолета не обойтись…

Коул потянулся к телефону, чтобы набрать ресепшен и потребовать чашку кофе, когда услышал стук в дверь.

В проеме появилась рыжекудрая голова.

Коул выдохнул и жестом пригласил Лекс войти. Когда он увидел, что она несла два огромных стакана кофе и крафтовый пакет, он чуть не заплакал от радости и на мгновение задумался о том, чтобы сделать ей предложение.

Эта мысль заставила его улыбнуться и, как ни странно, не заставила его пугливое сердце броситься со скалы. Странно!

Коул поднес стакан ко рту и сделал глоток. Кофе был черным и крепким, именно такой он и любил.

Лекс села напротив — в ее глазах читалось озорство.

— Ух ты! Неужели у кого-то имеется зависимость?

— Причем сильная, — ответил Коул. — Спасибо! Ты даже не представляешь, как сильно мне нужен был кофеин.

— Ты пожелал меня видеть, мне хотелось выпить кофейку, так что я решила прихватить еще один и для тебя.

Коул кивнул на бумажный пакет:

— А там что?

Лекс улыбнулась:

— Это подарок тебе в знак благодарности за то, что позволил воспользоваться служебной машиной. Здесь неподалеку пекарня, они выпекают самые потрясающие шоколадные круассаны в городе. Я позвонила владелице и упросила ее оставить мне две штучки. Тебе ведь понравился вчерашний десерт, поэтому я подумала, что тебе они придутся по душе.

Коул открыл пакет и ощутил восхитительный запах шоколада и выпечки. Сегодня утром он пробежал тринадцать километров на беговой дорожке и занимался тяжелой атлетикой в спортзале отеля, а на завтрак ел только мюсли и йогурт. Он заслужил что-нибудь сладкое и вредное.

Он отломил кусочек круассана и одобрительно кивнул, когда Лекс сделала то же самое. Коул сунул его в рот и закрыл глаза от наслаждения, воображая, каково на вкус сочетание поцелуя и шоколадного круассана. Он смотрел, как она размотала свой шарф и сбросила свою потрепанную, но все еще шикарную кожаную байкерскую куртку. Сегодня на ней были обтягивающая футболка мятного цвета и узкие джинсы, заправленные в сапоги до колен.

— Твои сестры благополучно добрались? — спросил он.

— Да. Сноу немного поплакала, но к тому времени, когда я ушла, она уже успокоилась.

Коул встал, обошел стол и присел на край лицом к Лекс. Поддавшись искушению, он провел подушечкой большого пальца по ее скуле.

— Почему твои младшие сестры живут с тобой, Лекс? Где их мать?

В ее невероятных аквамариновых глазах отразилась боль.

— В Таиланде. Она живет там с тех самых пор, как мы были подростками. Девочки живут с нами вот уже пять лет, — ответила Лекс, и он не услышал в ее голосе ни намека на злобу или обиду. — Никеи было всего три года, а Сноу два.

— А как же твой отец? Их отец? Или отцы? — спросил он, не в силах понять некоторые детали.

Лекс пожала плечами:

— Моя мать всегда с легкостью относилась к сексу, как и к противозачаточным средствам. Что уж говорить о количестве ее любовников. — Лекс помедлила, прежде чем продолжила свой рассказ: — Она указала имя отца Эдди в ее свидетельстве о рождении и вышла замуж за отца Шторми. Мой отец был парнем по имени Шеймус, но в тот вечер что-то пошло не так.

— Я не понимаю. Ты не сердишься на нее? Не чувствуешь обиды?

— За что? За то, что не знаю своего отца, или за то, что мне приходится воспитывать девочек?

— И то и другое.

— Я не могу злиться на своего биологического отца. Не факт, что он знает о моем существовании. Я стала результатом связи двух очень пьяных, возможно даже, находящихся под кайфом людей. — Лекс снова пожала плечами: — Что касается воспитания моих сводных сестер, как злость поможет? Никеи и Сноу уже успели ощутить боль утраты, и им не стоит знать, что они не желанны.