Стань Звездой!

Почти бегом Эрик дошел до машины, завел мотор и рванул с места, едва открылись ворота.

Глава 47

Не стоило бить тарелку. Свернувшись на постели, Зак больше не мог думать ни о чем другом. Только о гребаной тарелке и безнадежно испорченной еде, которую Эрик любовно приготовил для него.

Не стоило бить тарелку — и нужно было давно все рассказать. Объяснить, подготовить. И не надеяться, что в этот раз каким-то волшебным образом все пройдет иначе, не так разрушительно как обычно.

Но в том-то и загвоздка, что Зак не понимал до конца, как оно будет в этот раз. Одно дело — знать, что все это временно и по окончании съемок он вернет себе свою жизнь, сытую и вкусную. А пока раз в пару дней звонить Курту, настраивая себя на звонок несколько часов кряду. Убеждать, что все отлично, заверять, что успеет войти в нужную форму, а потом отключать телефон и идти в зал. Тренироваться, пока сердце не начнет бухать в ушах, потом без сил падать на диван. Давиться коктейлями, закидываться лекарствами от тошноты, проваливаться в душный тяжелый сон, чтобы завтра начать все сначала.

А теперь нужно пройти через все это на их глазах. Сносить их сочувствие, пытаться не сорваться, потому что они не вынуждены считать каждую калорию, попадающую в их организм.

Со стороны гаража послышалось мерное гудение электропривода двери, а следом — рев мощного движка ласардовского джипа.

Нужно было взять телефон, позвонить Эрику и извиниться. Попросить вернуться. Рассказать о том, что все это в последний раз, только на эти съемки. Умолять потерпеть. А может быть даже съесть гребанную курицу, чтобы ночью, не справившись с ломкой, опустошить холодильник, обожравшить до новой рвоты.

Но у Зака просто не хватило на это моральных сил.

* * *

Не надо было уезжать. Можно было просто посидеть в саду, сделать комплекс упражнений. Вместо этого он сбежал, оставив бардак на кухне.

Эрик свернул с шоссе на дорогу, ведущую к кварталу, где жил Зак. Сбросил скорость, убавил громкость стереосистемы. Часы на панели приборов показывали два часа ночи.

Ему потребовалось проплыть почти две мили, чтобы мысли потекли более размеренно, а ярость улеглась. Но Эрик не чувствовал ни облегчения, ни спокойствия.

Не надо было уезжать. Курт в этой ситуации ни за что так не сделал бы, даже если Зак велел бы ему убираться. Он подождал бы, пока эмоции чуть улягутся, смягчил бы острые углы.

А Эрик все сделал наоборот. Не отступил, когда было понятно, что его идея не вызывает у Камерона восторга, продолжил давить, когда тот из последних сил пытался не сорваться… Эрик невесело усмехнулся. Да тут Курту и не надо ничего делать, чтобы забрать Зака себе, сам Эрик отталкивает его от себя.

Мысли снова вернулись к словам Деб. Жестоким и таким… несправедливым? Курт мог забрать Зака в любой момент. Или нет? Зак казался легким человеком, не заморачивающимся и, может быть, даже не слишком глубоко чувствующим. Но что-то же будило его утром, когда Эрика не оказывалось рядом, вело сонного, заспанного на поиски. И чем больше Эрик его узнавал, тем больше понимал — то, что Зак вообще подпустил к себе так близко кого-то, кроме Курта, было  продиктовано чем-то куда большим, чем просто тяга к приключениям. Симпатией? Страстью? А может быть, Эрик все-таки мог дать ему что-то, чего не было даже у чуткого заботливого Курта? Порядок. Надежность. Опору.

Которую он только что собственными руками вышиб у Камерона из-под ног.

Эрик заехал в гараж, заглушил мотор и не спешил выходить. Прислушался, пытаясь понять, где Зак. Но в доме стояла неуютная, пустая тишина.

Сначала Эрик навел порядок на кухне.  Собрал осколки тарелки, вытер пол салфетками. Посмотрел на свою порцию  рагу и курицы, оставленную на плите и, поморщившись, выкинул холодную еду в мусорку. Выпив чашку чая, Эрик пообещал себе, что в больше не сбежит, в каком бы настроении ни был Зак, и пошел в спальню.

Камерон спал, свернувшись сиротливым клубком. Скомканное одеяло валялось в ногах, подушки Зак разметал по сторонам. Эрик разделся и лег рядом, тщательно укрыв Зака и осторожно обняв со спины. Люди, вынужденные ограничивать количество потребляемых калорий, зачастую очень мерзнут.

И все-таки что-то в Заке сидело — то, что тянулось к нему даже сквозь сон. Так и не проснувшись, тот развернулся, обнял Эрика за шею и сладко засопел в плечо. Эрик нисколько не сомневался, что он обнял бы так и Курта, но эта мысль не доставила ровным счетом никакого дискомфорта. Пусть обнимает их обоих — каждую ночь. Лишь бы только у них самих осталась возможность обнять его и друг друга.

Мышцы ныли от нагрузки, тело ощущалось тяжелым. Эрик быстро пригрелся в объятиях Зака, но сон все не шел. Стоило сознанию начать соскальзывать в забытье, как снова и снова в ушах звучали слова Деб, а перед внутренним взором вставало ее лицо без тени издевки.