Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики)

Именно этот аспект демонстрируют постановление Конституционного Суда РФ от 28 февраля 2008 года № 3-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 6.1 и 12.1 Закона Российской Федерации “О статусе судей в Российской Федерации” и статей 21, 22 и 26 Федерального закона “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации” в связи с жалобами граждан Г.Н. Белюсовой, Г.И. Зиминой, Х.Б. Саркитова, С.В. Семак и А.А. Филатовой», а также постановление ЕСПЧ по делу «Kudeshkina v. Russia», № 29492/05, от 26 февраля 2009 года, которое будет проанализировано ниже. Они выявляют высокую степень внутрикорпоративной институциональной (объективной) зависимости судей, которая пока не всегда осознается в достаточной мере обществом. Пример отсутствия внутрикорпоративной субъективной независимости и беспристрастности демонстрирует постановление по делу «Moiseev v. Russia» (№ 62936/00, от 9 октября 2008 года): Европейский суд в этом деле счел, что смена четырех судей, рассматривавших уголовное дело, по инициативе председателя суда без достаточных оснований и без возможности обжаловать вызвала у заявителя обоснованные сомнения в беспристрастности и независимости суда.

Несмотря на то что количество и качество информации о российской судебной системе в течение последних 10 лет качественно изменились, включая открытый доступ к информации о доходах[484]

, внутренняя судебная «кухня» по-прежнему остается практически полностью закрытой от общества. К сожалению, судя по социологическим исследованиям, такая закрытость самым негативным образом отражается на уровне доверия населения к органам судебной власти и судебной системе в целом[485]

.

Представляется, что существование внутрикорпоративной зависимости как в объективном, так и в субъективном смысле предопределяется именно теми факторами, которые были обозначены: внутрикорпоративной процедурой отбора и назначения судей, ограниченными возможностями карьерного роста судей, не зависящими от объективных характеристик их деятельности критериями оценки последней, серьезной субъективной составляющей в процедурах дисциплинарной ответственности и прекращения статуса судей.

По мнению экспертов, процесс назначения судей в России нельзя назвать прозрачным ни для населения, ни для самих кандидатов в судьи[486]. Практически никакая информации, связанная с отбором кандидатов в судьи, не сообщается населению. Сами кандидаты также имеют очень ограниченный объем такой информации[487]. Кроме того, процесс отбора в основном контролируется органами управления судебной властью — квалификационными коллегиями субъектов Федерации и Высшей квалификационной коллегией судей, а также председателями судов всех уровней, поскольку без поддержки председателя соответствующего суда кандидат не сможет ни получить рекомендацию квалификационной коллегии судей на должность судьи (даже после сдачи экзамена), ни быть представленным для назначения на должность главе государства. При этом, однако, процесс назначения отчасти контролируется исполнительной властью — региональными главами исполнительной власти и Администрацией Президента РФ, а при отборе кандидатов, как и при их назначении, существенную роль играют неформальные взаимоотношения внутри судебной системы, а также между представителями судебной системы и исполнительной ветви власти. В формировании этих отношений большое значение имеют практически неограниченные полномочия председателей судов — они не только никак не ограничиваются, но, напротив, даже расширяются новым Федеральным конституционным законом от 7 февраля 2011 года № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации». В конце концов, само по себе назначение во многом зависит от позиции несудебной (и имеющей серьезный политический вес) инстанции — Администрации Президента РФ. И все это при том, что отказ в назначении на должность судьи никак не мотивируется и не может быть обжалован.