Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики)

Суд повторил, что «процедура отмены вступившего в силу решения суда предполагает, что есть доказательства, прежде недоступные для применения, которые должны привести к другому результату судебного разбирательства. Лицо, обращающееся за отменой [по вновь открывшимся обстоятельствам], должно доказать, что не было никакой возможности представить доказательства на окончательном судебном заседании и что доказательства значимые» (см.: “Pravednaya v. Russia”, № 69529/01, § 27, 18 ноября 2004). Правительство не указало на какие-либо исключительные обстоятельства, которые могли помешать военному командованию оспорить доказательства в суде первой или кассационной инстанции. Наоборот, как явствует, военное командование явно отказалось от права принимать участие в судебном заседании в военном суде и впоследствии предпочло не воспользоваться своим правом обжалования решения суда первой инстанции. Из этого следует, что заявление командования о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам было, в сущности, попыткой оспорить дело по основаниям, которые командование было в состоянии представить, но не сделало этого в первоначальном судебном заседании. Суд, следовательно, считает, что заявление командования является “замаскированной жалобой”, а не добросовестной попыткой исправить судебную ошибку (см. Pravednaya, § 32)» (§ 25 постановления)[93].

Объединение в ЕСПЧ российских дел по жалобам на решения Пенсионного фонда о пересмотре пенсий

Перечень рассмотренных Судом дел данной категории достаточно обширен (см., в частности, постановления по делам «Kuznetsova v. Russia» от 7 июня 2007 года; «Volkova and Basova v. Russia» от 5 июля 2007 года, «Kumkin and others v. Russia», «Левочкина против России», «Николай Жуков против России», «Смирницкая и другие против России» от 5 июля 2007 года; «Ведерникова против России» от 12 июля 2007 года; «Кондрашина против России» от 17 июля 2007 года; «Tetzen v. Russia» от 3 апреля 2008 года; «Erogova v. Russia» и «Maltseva v. Russia» от 19 июня 2008 года; «Rodichev v. Russia» от 23 октября 2008 года). В последнее время, очевидно в силу большого количества однотипных дел (что, в свою очередь, свидетельствует о сложившейся в российских судах практике), обычной практикой Суда становится объединение жалоб больших групп российских заявителей в силу сходства фактических и правовых обстоятельств дел. Так, в 2009 году Судом были приняты постановления по делам «Goncharova and other 68 cases of Pensioners with Privileges v. Russia» от 15 октября 2009 года и «Botzkalev and Rostovtzeva and other 42 cases of Pensioners with Privileges v. Russia» от 26 ноября 2009 года, также касающиеся отмены судебных решений о подлежащем применению размере пенсии. Фабулы данных дел практически идентичны: судебные решения по делам заявителей были вынесены в 2006—2007 годах и впоследствии отменены в связи с тем, что при их вынесении не было учтено толкование Федерального закона «О трудовых пенсиях», данное Верховным Судом РФ в декабре 2005 года и в марте 2007 года.

Во всех перечисленных делах Европейский суд рассмотрел заявления, подаваемые органами Пенсионного фонда, о пересмотре вынесенных судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам как замаскированное обжалование, а не как добросовестное усилие исправить ошибку при отправлении правосудия. Очевидно, впрочем, что в российской правовой системе нет однозначного понимания отличий между этими двумя концепциями в практике Суда, поскольку, например, расхождения в допустимых вариантах толкования нормы права между нижестоящим и вышестоящим судами как в практике, так и в теории подчас рассматриваются как «судебные ошибки».

Запрет отмены решений судов, влекущий ретроактивно ухудшение положения гражданина, выигравшего ранее спор с государством

У приведенных дел есть еще одно общее свойство: во всех них были отменены решения, вынесенные в пользу частного лица в его споре с государством и в результате такой отмены ретроспективно были уменьшены суммы (размеры пенсии), присужденные данными судебными решениями, т.е. ухудшилось положение граждан в их споре с государством.

В то же время по понятным причинам предметом рассмотрения Европейского суда ни разу не становились дела, в которых судебное решение было отменено с улучшением положения гражданина в споре, другой стороной которого являлись публичные органы, — в этих случаях у гражданина нет причин для недовольства и обращения в ЕСПЧ, а другой стороне (государству) такое право не предоставлено.

Соответственно, одни и те же основания для отмены окончательных судебных решений — в зависимости от того, к какому результату привела эта отмена, — с точки зрения Европейского суда могут рассматриваться как противоречащие Конвенции или как совместимые с ней.