Станешь моей сейчас

– Сочувствую вашей потере, – совершенно искренне сказала Ханна, – но я полагаю, что это печальное событие не имеет ко мне никакого отношения, – уверенно закончила она, отметая все возможные выводы.

Она снова откинулась на спинку кресла и съежилась, словно защищаясь от неизбежного.

– Недавно монаршая семья приняла трудное решение уничтожить образцы. В настоящее время признанным наследником… – доктор откашлялся, – является принц Акин.

Акин никогда не стремился взять на себя функции правителя, несмотря на неудачи отца и на полное отсутствие способностей у брата. И давно перестал переживать из-за того, что к нему относились как к «запасному». Необходимость принять на себя обязанности правителя вызывала у него лишь тоску, однако он все же начал готовиться к этому. И вот сегодняшняя встреча грозила снова задвинуть его в тень.

Ханна, хмурясь, смотрела на него так, будто видела его насквозь и понимала, какую бурю чувств он так тщательно скрывает.

– В ходе выполнения нашей задачи обнаружилось, что в банке имеется лишь пять образцов, – продолжал доктор Питерс.

Ханна перевела взгляд на него, облизнула губы и, тщательно подбирая слова, спросила:

– Вы просите меня применить упорство и настойчивость, присущие всем библиотекарям, и помочь вам найти его?

– Прошу вас, мисс Микс, давайте перестанем шутить. Дело крайне важное. – Доктор с ужасом покосился на Акина. – У нас есть образец крови, что вы сдали в прошлом месяце для нашей исследовательской базы данных. Мы использовали его для анализа ДНК, и он подтвердил, что образец принца Эйджаза был использован для того, чтобы произвести вам искусственное оплодотворение. Я очень сожалею.

Хотя Акин ожидал именно этого, он все же чертыхнулся. Ругательные слова громко и отчетливо разнеслись по маленькому кабинету. Однако он не извинился. Его мозг принялся анализировать различные варианты развития событий и строить планы, нацеленные на защиту флангов.

Ханна лишь недоверчиво фыркнула:

– Вы сожалеете? О чем? Раньше я не знала имя донора, а теперь знаю. Это будет полезно, если в будущем возникнут проблемы со здоровьем. Только ничего не изменилось. У меня есть ребенок, которого я хотела, и я совсем об этом не сожалею.

Акин не мог не восхититься ее напускной храбростью. По тому, как дрожал ее голос, он догадался о том, что она ни в чем не уверена, что она отлично понимает: реальность бесповоротно изменилась. Однако она делала вид, будто у нее все еще есть какой-то выбор. Будто она остается независимой.

– Когда вы должны родить? – спросил он.

Она вздрогнула. Он сообразил, что говорит с ней тоном, каким обычно отдавал приказы молодым солдатам. Ни один из его подчиненных не рискнул бы отказать ему в ответе, она же упрямо выпятила подбородок и сжала губы, словно нежелание отвечать на его вопрос могло помочь ей оставить ребенка при ней.

– Через шесть недель, – ответил доктор Питерс, заглянув в лежащую перед ним карту. – Двадцать девятого декабря. Пол ребенка… мужской. Мои поздравления. – Он улыбнулся Ханне. – Беременность протекает нормально.

– Чем вы тут занимаетесь, черт побери! Я же ваш пациент! – возмутилась она. – Я его не знаю. – Она указала на Акина. – Я не давала вам разрешения сообщать ему конфиденциальную информацию обо мне. Я даже не хотела знать пол ребенка. Вы что, полностью отказались от профессиональной этики и решили перевоплотиться в клоуна?

Точно подмечено, одобрительно подумал Акин. Ведь врач действительно ведет себя, как клоун.

Тем временем доктор Питерс продолжил:

– Мы понимаем, как это печально для вас, и берем на себя всю ответственность. Наши юристы уже уведомлены и возьмут на себя труд выработать справедливое соглашение для вас двоих.

– Как это по-американски, – саркастически заметил Акин. – Бросить юристов и деньги на то, чтобы избавиться от проблемы.

Клиника лишь выплатит более высокую страховую премию за халатность, но ее репутация не пострадает. Она только выиграет. Женщины выстроятся в очередь в надежде на шанс забеременеть от монаршей спермы. Что бы ни случилось с семьей Акина, вся эта история приведет к тому, что благосостояние и так небедных хозяев клиники вырастет, а никакой существенной компенсации никто не получит.

Им же с Ханной придется всю жизнь расхлебывать последствия.

– И все же я хочу знать, как это произошло? – спросил Акин.

– Сотрудников клиники начал косить грипп. Заболели и врач Ханны, и многие ключевые сотрудники. Дело в том, что мы предпочитаем не просить женщину подождать, если она уже подготовилась к процедуре. У нас очень плотный график, поэтому мы привлекли интерна…

– Все ясно, – оборвал его Акин, которому надоело слушать историю о полнейшей некомпетентности персонала клиники.

– Не знаю, будут урегулированы претензии или нет, но я не намереваюсь сдавать очередные образцы. – Ханна положила дрожащую руку на живот. – Так что никаких вопросов нет: этот ребенок мой.

Умно. Честное слово.

– Ей безопасно путешествовать? – спросил Акин.