Станешь моей сейчас

На пятый день после той ночной встречи у бассейна она прибыла в покои королевы и увидела там Акина. На нем был зеленый бишт - это означало, что он принимает иностранных гостей. Он что-то говорил, но, как только Ханна вошла, замолчал и повернулся к ней.

- О, ты здесь. Как мило, - сказала она, передавая сына Тадите. - Не буду тебе мешать общаться с семьей.

- Ханна, - позвал он ее тем тоном, каким обычно отдают приказы по запуску ракеты или о начале наступления.

Ханну это возмутило до глубины души, однако она ничем не показала своего недовольства и пошла прочь. Акин не поспешил за ней, что еще сильнее обидело ее. В то же время она допускала, что излишне сильно реагирует на него. Ведь она живет в своем замкнутом мирке и не знает, чем занят муж. А вдруг наступил зомби-апокалипсис, и Акин роет рвы вокруг Вааки? Вполне возможно, что зомби поперхнулись жемчугом, и именно поэтому он прислал ей ожерелье вместо какой-нибудь записки со словами: «Я буду занят несколько дней и позвоню, когда освобожусь».

Тому, что он игнорирует ее, может быть тысяча вполне разумных объяснений, размышляла Ханна, но она не допустит, чтобы с ней обращались, как с мусором. Такого пункта в ее списке счастья нет.

К тому моменту, когда Ханна вошла в королевские покои, Акин довольно долго объяснял матери, что «белая няня» на самом деле его жена. В ответ его снова отчитали за то, что он женился на матери сына Эйджаза, и это только усилило его раздражение. Покинув покои, он направился в ту часть дворца, где жила Ханна, и обнаружил, что она так и не вернулась к себе. Первой мыслью было, что она заблудилась, и его на мгновение охватила паника, однако ее телохранители просветили его насчет ее местопребывания. И пока он через весь дворец шел в библиотеку, его терпение стремительно истощалось.

- Прочь, - рявкнул он, напугав горстку клерков.

Ханна, стоявшая у полок на верхней галерее, оторвала взгляд от какой-то книги и подняла голову. Она высокомерно посмотрела на мужа, убрала книгу на полку и неторопливо стала спускаться вниз.

- К тебе это не относится, - заявил Акин. - И ты это отлично знаешь, черт побери.

Ханна замерла на ступеньке, держась рукой за перила.

- В библиотеке нельзя громко разговаривать, - строго напомнила она ему, когда дверь за клерками закрылась.

- У меня нет времени на всякие игры. Если у нас есть проблема, давай быстро решим ее и покончим с этим.

Рука Ханны, лежавшая на поручне, сжалась в кулак.

- Для меня подарок за секс оскорбителен.

- Этот подарок был совсем не за секс. Я знал, что не увижу тебя…

- Мне безразлично, - перебила его Ханна. - Мне безразлично, что ты рассчитывал сказать им, когда отправлял его. Он выглядел как плата за секс. Если хочешь что-то сказать мне, делай так, как ты заставляешь делать меня: говори мне прямо в лицо. Я не собираюсь догадываться о том, что ты имел в виду. Потому что неизбежны ошибки.

Любой бы понял, чем ему грозит такая манера общения с Акином. Любой бы, но не Ханна. И она была невероятно величественна в своем гневе.

Именно такие моменты отпечатывались в памяти Акина. Он продолжал мысленно проживать их интимную встречу. Ханна подарила ему неземное блаженство. В этом состояла одна из причин, почему он не навестил ее на следующий же день. На те сладостные мгновения она стала для него целым миром. И он со стыдом осознавал, насколько беспомощным он был, пока она ласкала его. А такой слабости он позволить себе не мог. Мягкотелость и рассеянность ведут к гибели мужчины.

- Ты знаешь, что моего внимания требует одновременно множество проблем. Я четко тебе об этом сказал, - напомнил он.

- А ты знаешь, почему я решила родить ребенка, не выходя замуж? Я не желаю ничего ожидать от мужчины. И от тебя я ничего не ожидаю, - добавила она. - И тебе не следует ничего ожидать от меня. То, что случилось той ночью, не повторится.

У Акина сжалось сердце.

- Мы же женаты, - сказал он, как будто это имело какое-то значение.

- Это ненастоящий брак. Ты сам дал мне это ясно понять.

Акин шагнул вперед, Ханна отступила на одну ступеньку, потом еще на одну, пока не уперлась в стену на галерее. Акин тоже поднялся наверх.

- Ханна, я никогда не причиню тебе боль.

- Но ты уже причинил! - воскликнула она, указывая на него пальцем. - Я думала, что в тебе что-то просыпается ко мне. Что ты целуешь меня не только потому, что хочешь сделать меня своим союзником. Мы договорились не лгать друг другу, а то, что произошло, - сплошная ложь.

Он уже не тот романтический юнец, каким был когда-то, - именно в этом Акин убеждал себя последние несколько дней, борясь со страстным желанием, которое стало пожирать его, едва Ханна в ту ночь скрылась в своих покоях.

- Я не такая, как ты, Акин. Моя самоуверенность похожа на яичную скорлупу. Каждый мужчина, с которым у меня были отношения, наступал на нее. Все они вели себя так, будто хотели быть со мной.