Становление

Размышляя и сравнивая, Кано пришел к выводу, что разные виды восточной борьбы объединяет общий принцип гибкости, который предстал перед ним в образе бамбука. Бессознательно, естественно, как бамбук, мастер восстанавливает нарушаемое атакой равновесие.

В карате «бамбук» примет атаку тяжелого предмета, способного проломить бетонную стену, уступит, согнувшись, но затем выпрямится и поразит противника с удвоенной мощью, которая складывается из силы инерции атакующего и внутренней силы самого распрямляющегося «бамбука».

В айкидо это уже даже не бамбук, а перекати-поле, которое уносится ветром, опережая то, что рвется к нему. Мастер айкидо не разрушает инерцию атаки, а позволяет ей выйти из-под контроля до полного саморазрушения. Он не наказывает противника, а вынуждает его убедиться в собственной беспомощности.

Но больше всего Дзигоро Кано привлекал образ бамбука, с которого снег спадает из-за собственного веса. Негибкий дуб обязательно сломался бы под тяжестью снежной лавины. «Поддаться, чтобы победить», – так сформулировал Кано для себя девиз пути развития этого будущего единоборства. «Это будет “гибкий путь”», – решил он. Новый вид единоборства получил название «Путь мягкости, податливости, гибкости» – дзюдо.

Молодой мастер занимался не только теоретическими обоснованиями выбранного им борцовского метода. Многие его победы еще в период ученичества стали легендами и до сих пор передаются из уст в уста учениками Кодокана. Один из таких рассказов повествует о том, как среди борцов, тренировавшихся одновременно с Кано, выделялся силой и мощью некто Фукусима – торговец рыбой. Никто не мог найти к нему нужного подхода и уложить на татами. Все понемногу приходили к мысли, что человек такого роста и веса просто не имеет здесь соперников. Все – но не Кано.

Долго и тщательно присматривался он к рыбнику и однажды в самом конце тренировки, уважительно поклонившись Фукусиме, попросил провести с ним поединок. Тот охотно согласился, рассчитывая еще раз продемонстрировать окружающим свою непобедимость. Он вышел на татами и стал ждать атаки своего противника. Но Кано спокойно стоял на татами, ничего не предпринимая. Фукусима рассердился, он сделал шаг, другой и молниеносно захватил ворот кимоно соперника, намереваясь разделаться с ним.

Именно этого и ждал Кано: перехватив атакующую руку противника и развернувшись к нему на четверть оборота, он, сгибая ноги в коленях, второй рукой подтолкнул теряющего равновесие Фукусиму…

Изумленные зрители увидели, что непобедимый рыбник лежит на спине и, ошеломленный броском, даже не пытается подняться…

* * *

Через четыре года после того, как Дзигоро Кано вступил на путь единоборств, он в 1882 году открыл в Токио собственную спортивную школу – Кодокан. Прославленное впоследствии на весь мир учебное заведение вначале заняло четыре пустовавших помещения в храме Эйседзи. Теперь большую часть дня Кано проводил со своими учениками в храме: здесь протекала вся его жизнь – беседы, занятия, тренировки. Время, свободное от занятий дзюдо, было отдано шитью и ремонту борцовской одежды для себя и учеников, подготовке к преподаванию литературы в лицее, переводам с иностранных языков, гонорары за которые шли на оплату аренды зала…

Храм Эйседзи только год выдержал своих беспокойных арендаторов: его древние деревянные полы в самом прямом смысле не переносили мощных борцовских бросков – ломались стропила. Пришлось осваивать новое помещение, больше напоминавшее сарай, не спасавший от холода и сырости…

Первые годы становления дзюдо были заполнены упорным трудом, смелыми опытами и борьбой с конкурентами. Кроме того, было сделано главное – разработана не только практическая, но и философская основа нового кэмпо. О том, каким был путь к выработке этой теории, не скажешь лучше самого Дзигоро Кано:

«Я изучал искусство дзю-дзюцу у многих знаменитых мастеров позднего феодализма, которые были еще живы в пору моей юности. Их наставления обладали большой ценностью, так как являлись результатом глубоких исследований и долговременных опытов. Однако все эти наставления давались не в виде приложения к некоему всеобъемлющему принципу, но лишь как независимые изобретения отдельных специалистов. Обнаруживая различия в технике, я часто оказывался в затруднении, не зная, что здесь верно, а что нет и чему следовать предпочтительнее.

Такое положение привело меня к мысли о необходимости более тщательно изучить предмет. В результате я убедился, что, какова бы ни была цель, будь то нанесение удара в определенное место или проведение броска определенным способом, всегда должен существовать единый всеобъемлющий принцип, управляющий всей сферой. И этот принцип – оптимальное, наиболее эффективное использование духовной и физической энергии, направленное на достижение конкретной цели.