Становление Хранителя

— Ты, конечно, мог бы просто не отдавать мне нужную вещь без объяснений, — прищурился я. — Но сам понимаешь, так я не работаю.

— Хорошо, — кивнул он, проходя до двери и закрывая её на ключ. — Садись на моё место, а я тут, на диванчике.

— Как знаешь, — пожал я плечами, плюхаясь за стол. — Прежде чем ты мне начнёшь изливать душу, я задам тебе два вопроса.

Он вновь кивнул, откидываясь и прикрывая глаза. Сейчас Орфан выглядел как очень старый человек, которому насыпали соль на старую незаживающую рану.

— Первый, — не обратив внимания на состояние человека напротив, начал я. — Зачем ты вырезал практически всю семью Эранды, а её оставил в живых? И второй: где сейчас её мать?

— Ха! — воскликнул он. — Хорошо, Джон. Я расскажу тебе историю, а дальше ты сам решишь, как поступать.

— Надеюсь, это не сказка, — вздохнул я. — Потому что в них всегда счастливый конец.

— Как-то в одной богатой семье родился ребёнок, — проигнорировав мою просьбу не рассказывать сказку, завёл свою шарманку пепельноголовый. — Родители обожали своё дитя, заботились о нём, словно о бриллианте.

— Всё-таки сказка, — покачал я головой. — Ладно, уж аналогию я провести сумею. Дальше.

— Годы шли, ребёнок рос, и мать с отцом начали приучать его к торговле, — продолжил Орфан, не открывая глаз. — Все секреты, все хитрости, все уловки, что они выучили за долгие годы в своём деле, они передали чаду. Ребёнок словно пластилин, Джон. В детстве мы всё принимаем как должное, не задаваясь вопросами морали, чести и достоинства. Так и дитя не вопросило, откуда родители всё это знают. Почему отец то и дело возвращается с кровью на своём плаще, почему дедушка так редко встречается с внучкой.

— И кем же были члены её семьи? — заинтересовавшись, спросил я. — Это же девочка, как я понял.

— Убийцами, шпионами, служившими правящей верхушке, — хмыкнул пепельноголовый. — Они забирали жизни мужчин, женщин, детей, молодых и старых, богатых и бедных… Никто не знал их лиц, никто не знал, где и как они живут.

— И потом появился благородный герой, что очистил мир от мусора, — хохотнул я. — Но не смог поднять клинок на дитя.

— Это не сказка, — ответил мне Орфан, переходя на шёпот. — В один момент отец семейства получил приказ… или скорей заказ, если использовать профессиональный термин. Заказ требовал перерезать глотку одному воину, что сопротивлялся новой, недавно введённой политике. И отец девочки выполнил его…

Орфан вскочил, впиваясь в меня взглядом, а тон его резко подскочил, став едва ли не криком.

— ОНИ УБИЛИ МОЮ ЛЮБОВЬ, ДЖОН! ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ? КОГДА САМЫЙ ДОРОГОЙ В ТВОЕЙ ГРЁБАННОЙ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕК УМИРАЕТ У ТЕБЯ НА РУКАХ?! КОГДА ЕГО КРОВЬ ПРОПИТЫВАЕТ НЕ ТВОЮ ОДЕЖДУ, НО ДУШУ, ДЖОН! ДУШУ, КОТОРОЙ НЕ СУЖДЕНО УЖЕ СТАТЬ ПРЕЖНЕЙ!

Я вздрогнул поначалу, затем и сам прикрыл глаза.

— Значит, ты и тот воин… — начал я.

— Да, — обессиленно произнёс Орфан, опускаясь обратно на диван. — Мы любили друг друга. Я хотел покончить с жизнью, когда он покинул этот мир. Но я не смог, Джон. Я не смог, потому что я бессмертен. Вот ты — ты, Джон, живёшь уже много тысяч лет. Неужели ты не понимаешь, какого это — терять нечто столь важное?

— У меня тоже есть тот, кого я люблю, — кивнул я. — И я отдал бы все свои годы, лишь бы не дать ему умереть.

— Тогда ты знаешь, что я не мог не отомстить, — процедил Орфан, и я заметил слёзы на его лице. — Да, я совершил ошибку. Возможно, не стоило оставлять Эранду в живых. Но тогда… Прямо тогда я спросил себя: а виновато ли дитя в деяниях своей семьи? Нет. Оно не знало, оно не могло знать и понимать. Поэтому я ушёл.

— Мне… Мне жаль, Орфан, — сказал я. — Вся эта история похожа на твои волосы — серая и словно бы бессмысленная.

— Вот уж спасибо, — ухмыльнулся он через слёзы. — Её мать… Она жива. Я запечатал её разум, но она в порядке. Я не чудовище, чёрт подери… Я тоже…

— Человек, — ответил я за него. — Да, Орфан.

Это… Не совсем то, что я ожидал.

Привет, Энди. Я, если честно, тоже.

Что будешь делать?

Времени всё меньше, а потому надо бы заканчивать. Вообще всё. Войну с торговым союзом, всю эту беготню с твоим миром. Насчёт Орфана и Эранды… Думаю, я знаю, как подвести их обоих к разрешению конфликта и, коль будет на то воля богов или судьбы, к примирению.

Смелый поступок. Я бы не вмешивался и позволил им жить, как живут.

Эранда — человек. Люди не должны умирать с сожалениями, а именно так и будет под конец её пути. Коль я тут весь из себя такой великий и ужасный, почему я не могу подарить облегчение хотя бы двоим?

Что ж, Джон. Коль таков твой выбор, я не стану настаивать на чём-то ином.

Спасибо, Энди.

— Орфан, — проговорил я, поднимаясь и подходя поближе к нему. — Соберись. Я не собираюсь осуждать тебя. Я здесь ради одной цели — не допустить кровопролития.