Становление личности. Избранные труды

Традиции специфичности и идентичных элементов преобладают в англо-американской психологии со времен британской империи в восемнадцатом веке (например, Локк, Юм) и до современных S – R -теорий. Суммируя эту точку зрения, мы можем сказать, что она постулирует очень мелкие единицы ( простая идея Локка, впечатления Юма, рефлекторная дуга и привычка бихевиористов). Далее она стремится к объяснению структур более высокого уровня, постулируя связи или ассоциации между этими мелкими элементами.

Ситуация проясняется, когда мы задаем вопрос: что такое сходство ? В строке Гёте «Зеленеет золотое дерево жизни» мы как-то чувствуем, что имеет в виду поэт, но где тот идентичный элемент, который объединяет жизнь с золотым деревом и одновременно с зеленью? Сходство – да, идентичные элементы – нет. Один популярный, но скверный сентиментальный поэт был охарактеризован как «лилово-плюшевый поставщик поэтических ватрушек». Где в этой метафоре общий элемент, объединяющий несчастного поэта с уничижительным образом? Эта и другие метафоры могут поразить нас как удачное выражение сходства, однако найти конкретный общий элемент (будь то впечатление, привычка, нервная или любая другая идентичная связь) невозможно.

Теперь вернемся к личности. Некий сверхпатриот (не назвать ли нам его Маккарли? [529] ) страдает, скажем, фобией коммунизма. Это, пожалуй, его ведущая черта. Для него все русские, большинство университетских профессоров, все либералы, все миротворческие организации, все люди, выступающие против расовой сегрегации, евреи и сама ООН, – ненавистные «коммунисты». Предположение, что такие разнообразные стимулы имеют общие элементы, кажется необоснованным. Но для него они составляют организованный концепт (сходство). Все новое, чуждое или иностранное, вероятнее всего, будет включаться в эту очень обобщенную установку (черту).

Посмотрим на его поведение. Иногда Маккарли будет давать выход своей ненависти, сочиняя письмо в местную газету, иногда краснея и бушуя или, опять же, присоединяясь к нарушителям общественного спокойствия и кидая камни в дом какого-нибудь негра или другого «коммуниста». Да, его поведение во всех этих ситуациях сходно, но ни в каком конкретном понимании оно не содержит идентичных элементов (во всех случаях задействованы совершенно различные группы мышц).

Мы утверждаем, что наши личностные черты (как и наша мыслительная жизнь) организованы на базе сходства, а сходство не может быть сведено к идентичным элементам. Конечно, понятие «сходство» имеет субъективный привкус. Мы воспринимаем сходство. Но мы можем, если захотим, использовать более объективное понятие, говоря об эквивалентности стимулов и эквивалентности реакций

. Многие ситуации могут вызывать обобщенную черту (или концепт), и многие формы поведения могут эквивалентным образом служить проявлением этой черты (или концепта). Парень, снимающий шапку и вытирающий ноги при входе в дом, делает так не только потому, что элементы в двух актах механически связаны, а и потому, что для него они обладают одинаковым по сути социальным смыслом. Он обычно «приучен» и, когда много эквивалентных актов включено в систему, мы говорим, что он обладает чертой вежливости, что означает, что многие ситуации порождают диспозицию внимания к другим и ведут ко многим разнообразным формам поведения, имеющим эквивалентный смысл.

Отметим некоторые сложности, связанные с доктриной идентичных элементов. Прежде всего, теория не в состоянии определить ни что такое элемент, ни насколько идентичными должны быть элементы. Но прежде всего теория сталкивается со многими экспериментальными опровержениями [530] . В образовательном процессе мы обнаруживаем, что дети усваивают новый материал не пропорционально количеству идентичных ему элементов в старом материале, а пропорционально пониманию ими принципов , то есть ви́дения сходства отдельных случаев [531] .

Эксперименты свидетельствуют в пользу теории противоположного порядка, в которой ведущую роль играют интеграция и генерализация. Явления переноса зависят, главным образом, от эквивалентности для индивида смысла противостоящих ему полей. Если они сходны, перенос есть. Эквивалентность и сходство не одинаковы для всех, это дело личное и, следовательно, невозможно предсказать для людей вообще, насколько будет подвержен переносу каждый отдельный опыт, или организовать программу школьного обучения, которая будет гарантировать одинаковые эффекты переноса для всех детей.

Мы группируем наши переживания и формируем наши собственные концепты, установки и черты так быстро и так тонко, что этот процесс явно озадачивает. Причины и основания сходства и эквивалентности лежат за пределами нашего нынешнего понимания. Мы можем, позаимствовав фразу у Уильяма Джеймса, сказать, что все люди обладают «электрической способностью к аналогиям». В настоящее время мы не можем с точностью предсказать, какие стимулы и какие реакции будут эквивалентны для человека, хотя нам это часто удается. Мы можем совершенно смело утверждать, что наш Маккарли будет негативно реагировать на все «иностранное», а наш вежливый мальчик будет внимательным почти в любой ситуации. Но мы можем ошибиться.

Мы лучше поймем, как формируются общие концепты и черты, если обратимся к понятию когнитивных установок. Робкий человек с самого начала может иметь диспозицию пугаться непонятного; эта неуверенность – разновидность установки, которая может, например, объяснить кластер качеств, составляющих доминирующую тенденцию у Маккарли. Или ребенок в школе, изучающий руководящий принцип (который, конечно, является формой ментальной установки), будет быстро прогрессировать, организуя все релевантные примеры этого принципа в один общий концепт. Или человек, обладающий определенным Я -образом (видящий себя как «друга человека»), будет легче группировать свой опыт благодаря этой организующей установке. То, что мы назвали «процептивными диспозициями», помогает нам понять «электрические аналогии», которые проводят люди, и стойкие паттерны личности, которые у них формируются.

В следующих главах я сформулирую собственную точку зрения на природу подлинных единиц личности. Эта точка зрения отрицает, что краеугольными камнями личностной структуры являются специфические единицы стимула и реакции или идентичные элементы.

Факторные единицы

Переключим внимание на совершенно другое направление исследований. Выделение факторных единиц основывается не на нервных или поведенческих допущениях (как в доктрине специфичности), а на допущениях статистических . Теория факторов – широко распространенная точка зрения.

Факторы популярны потому, что пытаются ответить на вопрос, настойчиво задаваемый наукой: какое наименьшее количество концептов может упорядочить и описать многочисленность явлений? Этот вопрос отражает «закон экономии», который предостерегает науку от ненужного умножения концептов.

Факторный анализ применяет закон экономии к поиску базовых единиц личности. В частности, он задает вопрос: какое минимальное количество отдельных кластеров можно рассматривать в качестве основы матрицы коэффициентов корреляции? Необходимые математические выкладки сложны, но суть природы факторных единиц понять нетрудно.

Возьмем простую гипотетическую иллюстрацию. Предположим, что исследователь измерил несколько сотен или тысячу человек по семи «чертам» (возможно, он использовал тесты на эти качества или оценки, данные им друзьями и знакомыми):

D – доминантность

F – дружелюбие

L – лидерство

T – разговорчивость

M – капризность

S – скрытность

P – пассивность.