Станция Одиннадцать

Из кресла в музее он видел практически все. Видел, как охотники развешивают туши оленей, кабанов и кроликов на импровизированной раме, крепившейся к крылу «Боинга-737». Видел кладбище между шестой и седьмой взлетно-посадочными полосами – надгробиями служили откидные столики из самолетов с нацарапанными на жестком пластике именами и датами. Утром Кларк оставил цветы на могиле Аннет и теперь видел из окна музея их сине-лиловый букет. Видел стоящие бок о бок самолеты, уже покрытые ржавчиной. Огороды, наполовину скрытые этими махинами. Кукурузное поле, одинокий «Эйр Градиа» вдали, сетчатое ограждение с кольцами колючей проволоки по периметру и лес – все те же деревья, на которые Кларк любовался уже почти двадцать лет.

Недавно он выставил на обзор все свои отчеты для корпорации «Вотер», полагая, что все связанные с ними люди уже наверняка мертвы. Обитающие в аэропорту бывшие руководители читали эти документы с огромным интересом. Всего отчетов было три – по одному на подчиненных, равных и вышестоящих сотрудников, вероятно, давно покойного работника «Вотер» по имени Дэн.

– Хорошо, возьмем такой пример, – как-то произнес Гаррет днем, в позднем июле. За все эти годы они с Кларком стали хорошими друзьями. – Вот здесь у тебя стоит заголовок «Общение», а потом…

– Ты о котором отчете? – Кларк сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку любимого кресла.

– Подчиненные, – ответил Гаррет. – Так вот, первый комментарий под заголовком «Общение». «Он плохо вливается в информационный поток». Кларк, он что, греблей занимался? Просто любопытно.

– Да, – отозвался Кларк. – Уверен, что опрашиваемый говорил именно об этом. О самом настоящем потоке.

– А вот еще кое-что, из моего любимого. «Он успешно взаимодействует с уже имеющимися клиентами, но когда дело касается новых, срывает только самые доступные плоды. Он смотрит с самого высокого пика и не докапывается до той глубины, до самых зерен, где мы могли бы взрастить новые возможности».

Кларк поморщился:

– Помню, помню. Меня тогда чуть мини-инфаркт не хватил, когда человек это выдал.

– Возникает столько вопросов…

– Определенно.

– Пики, плоды, зерна чего-то, докапывания…

– Наверное, он был землекопом, который поднимался в горы и в свободное время взращивал фруктовый сад. Знаешь, я горжусь тем, что никогда так не разговаривал.

– Ты использовал фразу «в смешении»?

– Нет, вряд ли.

– Дурацкая фраза, просто ненавижу ее. – Гаррет продолжал изучать отчет.

– А мне она напоминает о выпечке. Когда я был маленький, мать часто покупала смеси для печенья.

– Помнишь печенье с шоколадкой крошкой?

– Я о нем мечтаю. Не издевайся.

Гаррет так долго молчал, что Кларку даже пришлось открыть глаза и убедиться, что тот еще дышит. Друг увлекся картиной за окном – на площадке бегали двое детей. Они прятались за колесами самолета «Эйр Канада», а потом играли в догонялки. С годами Гаррет стал куда спокойнее, но сохранил привычку пялиться куда-то отвлеченным взглядом. И Кларк заранее знал, какой за этим последует вопрос.

– Я тебе когда-нибудь рассказывал о своем последнем телефонном звонке? – спросил Гаррет.

– Да, – мягко ответил Кларк, – рассказывал.

У Гаррета были жена и четырехлетние близнецы в Галифаксе, но в самый последний раз он позвонил начальнику, а последними его словами по телефону была череда корпоративных клише, навсегда въевшихся в память. «Перекинемся парой фраз с Нэнси, – сказал он, – а потом установим контакт с Бобом, и на следующей неделе в круговую. Я сброшу Ларри е-мейл».

– Почему мы всегда говорили, что «сбросим» е-мейл?

– Не знаю. Самому интересно.

– Почему нельзя было просто сказать «отправим»? Мы же всего лишь нажимали на кнопку, верно?

– Даже не на реальную кнопку. На экране была просто картинка.

– Да, – согласился Гаррет, – об этом я и толкую.

– Е-мейлы ведь не бомбы, чтобы их сбрасывать. Хотя было бы неплохо, мне бы понравилось.

– Бабах, – шепнул Гаррет и продолжил уже громче: – Я всегда писал «СПС», когда хотел сказать «спасибо».

– Я тоже. Что, неужели было сложно и долго дописать четыре буквы? Не представляю.

– А фраза «в круговую» всегда наталкивала на мысли о лодках. Как будто оставляешь человека на берегу, а потом за ним снова возвращаешься, делаешь круг. – Гаррет умолк. – И вот еще неплохо: «По сути, он высокофункциональный лунатик».

– Я помню женщину, которая это сказала.

Кларк пытался вспомнить, что же с ней случилось. Он вообще все больше времени проводил в прошлом. Ему нравилось закрывать глаза и уходить в воспоминания. Жизнь в виде череды фотоснимков и бессвязных короткометражек: ему девять, и он играет в школьной пьесе, а отец сияет улыбкой в первом ряду; походы по клубам с Артуром и мелькающие огни танцполов; лекционный зал нью-йоркского университета. Сотрудник компании, клиент, пробегает по волосам пальцами, рассказывая об ужасном начальнике. Цепочка любовников, все в подробностях: темно-синие простыни, чашка идеального чая, солнечные очки, улыбка. Бразильское перечное дерево на заднем дворе у друга. Букет тигровых лилий на столе. Улыбка Роберта. Руки матери, что-то вяжущей под бурчание телевизора.