Станция X

Профессор отнюдь не был тонкокожим, но мало кто смог бы не раздражаться, пусть даже слегка, слушая насмешки. Стэнли прекрасно понимал, что именно так люди относились к его психологическим исследованиям и что результаты, которые он считал проверенными, были встречены с нескрываемым недоверием. Он знал также, что его трактат об обитаемости Марса был встречен весьма холодно. Свое собственное мнение об универсальности жизни и о том, что она будет обнаружена, если это в принципе будет возможно сделать, там, где условия, необходимые для органической химии, делают ее существование реальным, Радж держал при себе. То, что такие условия имелись на Марсе и, вероятно, на других планетах, он считал вполне установленным. В этом отношении Стэнли был не одинок, но многие ученые не были в этом уверены.

Профессор Радж, похоже, большой авторитет

В УСЛОВИЯХ ТАКОГО разделения мнений в научном мире можно было не удивляться, что, когда дело Макрея было доведено до сведения Стэнли Раджа, тот с энтузиазмом взялся за него. Чем больше профессор размышлял над рассказом Алана, тем сильнее разгорался его интерес. Изучив Макрея, он убедился, что никакого преднамеренного обмана не было, а особые условия, в которых происходило общение оператора с венерианцем, казалось, совершенно исключали любые объяснения, кроме того, которое было выдвинуто. Радж был настолько убежден в этом, что сразу же решил продолжить расследование на месте, несмотря на его отдаленность.

– Я собираюсь посетить станцию X, – сказал он, – и возьму вас с собой!

Ответ Макрея удивил его.

– Нет, сэр! Все остальное, что я могу сделать, чтобы угодить вам, я сделаю, но я никогда, никогда больше не ступлю на этот остров, – запротестовал молодой человек.

– Что за вздор! Ну же, парень, я не могу представить себе ни одно существо на Земле, которое не ухватилось бы с жадностью за такой шанс сделать себя вечно знаменитым. Вы уже убедили меня в правдивости вашего рассказа, но уверяю вас, других вы так легко не убедите.

– Я ничего не могу с собой поделать, сэр, – сказал Макрей с тихим упреком, – и мне действительно очень жаль, что я вас разубеждаю.

– Но вы можете и должны помочь мне в этом деле, – заявил профессор. – Вы должны понимать это, потому что до тех пор, пока не будет проведено расследование, я принимаю вашу версию, но это еще не доказывает ее. Это просто побуждает меня взять вас с собой на место и провести там время, необходимое для ее подтверждения.

– Я сожалею, сэр, очень сожалею, что…

– Итак, Макрей, – прервал профессор Радж Алана, – в этом вопросе я не потерплю отказа. Вы должны немедленно отказаться от всех причудливые возражений, которые могут у вас возникнуть. Я получу приказ от Адмиралтейства, и это все уладит.

– Я скорее откажусь от своего нового назначения, чем поеду туда, – упрямо сказал Алан. – Прошу вас, сэр, извините меня. Попросите меня еще о чем-нибудь, но я не могу вернуться на эту станцию.

– Я намерен щедро вознаградить вас за ваше время и за услуги, пока мы будем отсутствовать, причем в гораздо большей степени, чем то жалованье, которое вы получаете от Адмиралтейства.

– Благодарю вас, сэр, но…

Попытки уговорить оператора

– ТОГДА ПОДУМАЙТЕ О мисс Трихерн, о той, которую вы якобы любите, разве вы вправе отказать ей? Она ждет, когда вы сможете жениться на ней, и вот я предлагаю вам те самые средства, которые вам для этого нужны, а вы отказываетесь от них. – Для профессора Раджа Макрей был теперь просто препятствием на пути расследования.

Его слова попали в цель. Алан молчал. Он переминался с ноги на ногу и выглядел очень встревоженным.

Профессор же, думая, что его победа почти одержана, добавил:

– Конечно же, нет на свете человека, который не завидовал бы вашей славе. Подумайте также о гордости и об удовольствии этой юной леди, и о том, какую неизмеримую пользу вы принесете всему человеческому роду – о пользе, которой было бы преступно пренебречь, упорствуя в своем отказе. Что такое награда, которую я могу дать вам, по сравнению с теми наградами, которые обрушит на вас мир?

Теперь Макрей выглядел так, словно разрывался между двумя порывами: на его лице отражались противоречивые эмоции. В конце концов он обрел дар речи и заговорил чуть слышным голосом:

– Мне очень жаль, но я не могу вернуться на станцию X!

Настала очередь Стэнли замолчать. Он был поражен и смотрел на Алана взглядом, который ясно говорил: «Неужели я все-таки неправильно понял твой характер?» Но в лице молодого человека, стоявшего перед ним, не было и следа упрямства. Это лицо выражало скорее безотчетное огорчение, как бывает, когда друг, которому он особенно желал услужить, просит невозможного.

Сделав над собой усилие, чтобы скрыть раздражение, профессор Радж, наконец, сдался:

– Конечно, вы пережили там ужасный опыт и, вполне возможно, еще не совсем оправились от потрясения. Я не буду вас пока больше задерживать. Возвращайтесь в Плимут, и вы скоро снова услышите обо мне.

Продолжительная нерешительность