Станцуй со мной танго [СИ]

Магарыч сидел за столом и давился минеральной водой. Пес расположился на стуле напротив и внимательно следил за действиями мужчины, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, сканируя одновременно с этим пути возможного побега. Стоило поднадзорному развернуться к шкафчику с припрятанными запасами, Уругвай предупреждающе поднимал бровь. Скалить зубы не приходилось, Магарыч вновь хватался за стакан с боржоми.

— Привет! — Скворцов ввалился в коморку папы Карло и с одного взгляда оценил обстановку.

— Родненький! Тебя сам бог послал! Отлить бы, а эта зверюга загрызть грозится!

— Ступай, — кивнул Леонид, запуская ладонь под собачий ошейник. Пес завилял обрубком хоста и с улыбкой (та явно различалась в приоткрытой пасти с вывалившимся от счастья языком) обернулся на хозяина. Магарыч бочком-бочком выбежал на улицу, где домик с деревянным сердечком, вырезанным собственными плотницкими руками, принял в свое тесное нутро.

Через пару минут замученный боржоми вывалился назад с еще более недовольным лицом.

Леонид приветливо ему улыбнулся. Он точно знал, отчего Савелий Макарович хмурится.

— Ничего от тебя, Полкаша, не спрятать. Небось, и тумбочку мою прошерстил?

— И под кровать заглянул, — Леонид кивнул на три пустые бутылки, стоящие на столе. Магарыч потянул носом и понял, что труд одного рабочего дня благополучно слит в кусты. — Спокойной ночи, Савелий Макарович. И да! Если отправитесь искать свою заначку под мостиком у ручья или за баком на летней кухне, то сильно не расстраивайтесь. Я там пару бутылочек боржоми оставил. Пейте на здоровье.

— Злыдень, злыдень ты, Полкаша! — топал ногами сухонький и низкорослый плотник, пока Скворцов, насвистывая, шел по тропинке, ведущей к реке. Собака скакала рядом, преданно заглядывая хозяину в глаза.

К прозвищу Полкаша Леонид привык с детства. Он и его деревенский друг Артем, приезжающий к бабке с дедкой на каникулы, как-то напросились поиграть со старшими пацанами в пограничников. Деревянного оружия им никто не доверил, на посту стоять оказалось делом скучным, а вот роль служебных собак, хоть и была на первый взгляд унизительной, позволила отличиться и почувствовать себя героями: Мухтар и Полкан задержали вражеского лазутчика.

Им оказался тот самый Магарыч, перелезающий через забор в попытке спрятаться от жены, бегущей за ним со скалкой в руке. Команду «Держи его!» служебные псы выполнили молниеносно, за что и были вознаграждены тазиком ватрушек и бидоном компота. Вся пограничная застава гуляла до позднего вечера. Ватрушки забылись через месяц, а клички приросли намертво. Мухтар пошел по избранному в детстве пути и теперь нес службу где-то на северной границе, а Полкан со знанием дела руководил полком заводчан, парочка из которых сейчас сидела у старой мельницы плечом к плечу.

«Непорядок», — коротко, по-военному подумал Леонид, заметив, что рука Дриза скользит по перилам, чтобы по собственнически обнять плечи «химички». Он сразу узнал своих подчиненных: чубчик помощника серебрился под лунным светом, а конский хвост Глафиры как никогда хотелось накрутить на руку. Присев на корточки, Скворцов что-то быстро зашептал на ухо псу. Уругваю отводилась важная миссия по стабилизации обстановки в шатком мире.

* * *

В семье Марка с самого момента знакомства будущих родителей с переменным успехом шла Третья мировая война, в которой интеллигентный немец явно проигрывал еврейке из древнего рода негоциантов. Все бы хорошо, пусть бы себе воевали, разжигая остывающие чувства и разгоняя по венам кровь, но фронт проходил через щуплое тело их сына.

Как всякая приграничная зона несет признаки двух стран, так и Марк Дриз сочетал в себе внешность истинного арийца и мозги народа, пережившего Всемирный Потоп и прочие библейские катаклизмы. Голубые глаза, блондинистый чуб, четко очерченные скулы и прижатые к голове уши — это досталось от инженера Альберта Дриза, а вот тонкая кость, прозрачная кожа, ум и желание победить в любой ситуации — от домохозяйки Цецилии Давидовны.

Противостояние между непримиримыми сторонами чувствовалось во всем. Они рвали сына надвое, поселяя в нем кошмарную мысль «Лучше бы я был сиротой». Если отец пытался закалить хилого с детства мальчишку и засовывал под ледяной душ, то бой с веником в руке неизменно выигрывала мама, после чего уносила синего Марка на руках и начинала пичкать лекарствами, чтобы жертва геноцида смогла пойти в школу, и таки набраться мудрости. Если отец собирался показать сыну горы, чтобы тот почувствовал дух свободы, то жена выпускала дитя из дома только при условии, что Альберт возьмет с собой все, что она посчитает нужным. В итоге пики оставались непокоренными, так как тяжелый рюкзак не позволял подняться выше двадцати метров над уровнем моря. Циля умудрялась вместе с любимыми мужчинами отправить в поход трехлитровый термос с какао, кастрюльку с рыбой, приготовленной на пару, пуховое одеяло, сменную обувь и три пары теплых кальсон, чтобы мальчик мог иметь наследников после безумной папиной авантюры.