Стану твоим первым

- Дмитрий Олегович, - подходит к нему миниатюрная брюнетка, - пора начинать.

- Да, конечно, - кивает тот. - Приглашаю, молодежь. Сейчас будет мое выступление. Прошу поддержать меня в первых рядах.

И смотрит на Романа так выразительно, что тот обреченно кивает головой. И тут я вспоминаю, как Карельский не хотел разговаривать с отцом, а потом на меня вывалил о проблемах с ним. И кажется теперь начинаю понимать, откуда ноги растут.

- Идем, - говорит Рома, кладя ладонь мне на поясницу. - Проще согласиться и потерпеть пять минут, чем объяснять, чтобы отстал.

Приходится подчиниться. Хотя мне это и не по душе. Мы подходим к сцене, на которую выходит Дмитрий Олегович. Сам Роман остается рядом стоять и руку убирает только после моего замечания. Косится в мою сторону, явно что-то хочет спросить, но тут его отец начинает говорить.

Я не особенно вслушиваюсь - все как обычно: стандартные красивые слова без малейшей конкретики. Реагирую только когда улавливаю краем уха:

- … моего сына - Романа и его напарницу по проекту - Олесю!

Вздрагиваю и растерянно смотрю на парня. Тот похоже сам в шоке.

- Ну же, сын, поднимайтесь, не стесняйтесь, - подбадривает отец с казалось бы добродушной улыбкой. Да только в глазах у него я вижу кое-что еще. Совсем не такое доброжелательное…

24. Олеся

Оглядываюсь на Рому, тот уже взял эмоции под контроль и кивает, даже улыбается отцу. Берет меня за руку и ведет за собой.

- Я не хочу, - шепчу ему, пока направляемся к сцене, а перед нами все расступаются.

- Просто расслабься. Это ненадолго. И улыбайся.

Легко ему говорить. А мне стоит оказаться на сцене, как кажется, что все внимание сосредоточено только на мне. И от этого никуда не спрятаться.

- Мой сын в этом году заканчивается университет. Он - моя главная надежда. Моя опора. И я очень рад, что он вырос достойным человеком, для которого не важны все эти ярлыки и ненужные градации, - самозабвенно вещает Карельский-старший. - И я рад, что у них с Олесей, простой девушки из глубинки, такие замечательные и теплые отношения.

Рома не теряется, приобнимает меня, прижимает к себе, а я понимаю, что все это - тщательно спланированная акция. И пока папаша распинается о том, как он близко к народу и его предвыборная программа направлена на то, чтобы стереть классовое неравенство, его сынок вовсю использует меня, как прикрытие.

Оказывается, тут еще и журналисты есть. Потому что начинаются вопросы к Дмитрию Олеговичу, и он заправски отвечает на все. Я же… Злюсь. Злюсь, что дала себя вот так обвести вокруг пальца.

- Улыбайся, - между тем тихо цедит Карельский и крепче сжимает ладонь на моей талии.

- Боишься, что в спектакль твоего отца не поверят? - отвечаю ему в тон.

И тут ситуация становится еще хуже, потому что один из журналистов решает проявить интерес ко мне:

- Олеся, скажите, как давно у вас отношения с Романом Карельским?

- Какие отношения? - растерянно отвечаю, как только мне буквально насильно вкладывают микрофон в руки. - Мы просто работаем над одним проектом вместе.

- Ну, олеся, не стоит скромничать, - вмешивается будущий депутат Карельский. - Думаю, можно приоткрыть завесу тайны ваших отношений с моим сыном. Тем более что я и не против совсем.

Я от такой наглости теряюсь.

- Мне неважно, что ты приезжая. Главное, чтобы мой сын был счастлив.

- Да, главное, чтобы был счастлив, - поддакиваю. - С таким замечательным отцом обязательно так и будет, - расплываюсь в улыбке. - Но мы с Ромой не в отношениях. У меня есть жених.

Замечаю, как меняется в лице старший Карельский. Он, конечно, довольно быстро берет ситуацию под контроль и тут же переключает внимание на себя, переводит тему разговора. А я… сбегаю.

Пользуюсь тем, что сам Роман находится в шоке и ухожу со сцены.

В этот момент мне плевать, кто там что подумает. Хватит. Сходила на прием, называется. Обида душит меня.

- Олеся! - слышу голос Карельского, и чтобы не попасться ему сразу в лапы, сворачиваю в коридор.

- Тут есть запасной выход? - спрашиваю у первого же официанта. Тот шарахается от меня, но кивает.

- Дальше по коридору. Но гостям туда нельзя.

Мне точно можно. Я не гость. Я зверушка, которую специально привели на потеху толпе. Внутри так гадко. Вроде же понимала, что из себя представляет эта золотая молодежь, понимала, что скорее всего на этом мероприятии не будет просто. А все равно - больно так.

Второй выход я и правда нахожу. Охранник правда пытается меня остановить, но похоже у меня такой вид, что он в итоге все же пропускает.

Это очень глупо - не должно меня задевать мнение каких-то там снобов, но на глазах все равно слезы. Как же все это мерзко. Всхлипываю и выбегаю на улицу. В первый момент холодный порыв ветра чуть не сбивает с ног. Уже сгустились сумерки, так что после всего великолепия и помпезности на улице кажется темно. Позади слышу очередной крик от Карельского и, не посмотрев, бросаюсь вперед. В тот же миг слышу визг тормозов, а затем яркий свет…

Мамочки…

25. Рома

Я, конечно, знал, что отец у меня тот еще деятель. Но такой подставы не ждал даже я.